Массивная деревянная дверь не поддается, когда я толкаю ее. Я пробую снова, дерево скрипит, когда я давлю на него плечом. Наверное, церковь открыта с девяти до пяти. Я уже собираюсь уйти, когда слышу изнутри едва различимый шум. Это похоже на слабый крик, доносящийся из церкви. Я мог и ошибаться, но с годами я научился доверять инстинктам, и прямо сейчас тело подсказывало мне, что нужно попасть внутрь.
Я бегу вокруг здания, сердце бешено бьется в груди. В самой задней части церкви, рядом с кустом, находится еще одна дверь. Я пробую ее открыть, в полной уверенности, что она заперта на замок, но она поддается. Моментально оказываюсь внутри. Я чувствую запах благовоний.
Вытаскиваю пистолет из-за пояса джинсов и кладу большой палец на курок, пока крадусь по задней части церкви. Я слышу приглушенные голоса, а когда вхожу в главную часть церкви, первое, что я вижу, — мой пес. И он мертв. Сжимаю челюсти, в груди растет напряжение. Рядом с ним лежит, наполовину выпав из исповедальни, священник. Это плохой знак.
— Пожалуйста, прости меня, молю, благослови мою душу… — Я слышу бормотание Эви сквозь рыдания и крики.
Меня охватывает паника. Я поднимаю пистолет перед собой. Останавливаюсь за углом, когда подхожу к основанию алтаря. Мне понадобилась секунда, чтобы понять что происходит. Все вокруг, казалось, замедляется. Кровяное давление подскакивает. Единственное, что я слышу, — это кровь, шумом отдающаяся в ушах. Все, что я вижу, и все, о чем я могу думать, — это Эви. Она — раздета и истекает кровью, и Зи везде трогает ее. Ублюдок, стоя на кафедре с обнаженной Эви, склоняется над ней. Он с силой вдавливает ее в пол, удерживая за шею, щекой она прижата к мраморной поверхности. Его руки блуждают по всему ее телу. Она плачет, молится, умоляя своего бога спасти ее.
Ледяная ярость ползет по моему телу, и мой ум фокусируется, сосредоточившись исключительно на предстоящей задаче. Мне нужно оторвать его голову за то, что прикоснулся к моей собственности.
Я закрываю один глаз, вытягиваю руку и прицеливаюсь в его чертову башку. Зи замечает движение и дергает Эви перед собой, приставляя нож к ее горлу. Она плачет, когда он прижимает ее к себе, а затем ее глаза находят меня. Она выглядит такой разбитой и поверженной, что я не могу не задаться вопросом, что он успел с ней сделать.
— Ах, Эзра, — он кривит губы в ухмылке. — Я так и знал, у меня появилось чувство, что ты можешь появиться. Ты, похоже, привязан к моей сестричке.
Мой взгляд снова находит Эви, и она закрывает глаза, отворачиваясь от Зи, насколько это возможно. Брат? Зи ее брат?