В настоящее время в общественном сознании укоренилось неоднозначное отношение к традиционным восточным концепциям, своего рода борьба между намерением воспринять и отторгнуть необычное. С этой точки зрения перспективная ценность настоящего издания заключается в том, что оно поможет разобраться в природе этих противостоящих друг другу сил.
Существующие сегодня тенденции к восприятию китайской оздоровительной теории и практики объясняются несколькими причинами. Первая из них заключается в усилении всеобщего интереса к физическому здоровью. Несколько лет назад по всей стране прокатилась волна всевозможных теорий повышения работоспособности, здоровья и энергии организма; тысячи вчерашних домоседов принялись заниматься бегом трусцой, танцами, «качанием мышц», аэробикой, растяжкой и пр., надеясь таким образом улучшить собственное здоровье и силу — или, как минимум, улучшить фигуру. Нередкие случаи, когда будущие атлеты вынуждены были долго лечить травмированные мышцы, кости и связки, способствовали возникновению интереса к «щадящим» упражнениям. Ирония заключается в том, что практика цигун долгие века предлагает именно такой бережливый способ достижения хорошей физической формы. Так что жители западных стран, знакомые с щадящими вариантами аэробики, легко смогут понять ценность форм цигун.
Вторая причина повышенного интереса к традиционным китайским системам заключается в широко распространенном осознании связи между разумом и телом: сама концепция психосоматических заболеваний (состояний разума, приводящих к физической болезни) достаточно известна из статей в прессе, сообщений знаменитостей, да и из личного опыта многих людей — многим знакома головная боль от излишнего перенапряжения, язва по причине частых стрессов и т. п. Способность различных состояний разума улучшать (или наоборот, ухудшать) состояние здоровья получила серьезную поддержку в недавних исследованиях благотворного физического влияния психического спокойствия («релаксационная реактивность»), проведенных недавно доктором медицины Гербертом Бенсоном и его коллегами. Из этого видно, что особый упор в практике цигун на гармонизацию состояния разума как основное условие физического совершенства не является чужеродной идеей для западного ума.
С другой стороны, существуют определенные факторы, влияющие на неприятие восточных учений, неверие как в их применимость к нуждам современного человека, так и в их научную ценность. Один из этих факторов заключается в том, что в цигун собственно физиологическая теория неразрывно переплетена с философией, даже религией и космологией. Для жителя западной страны, привычного к отделенности философии и науки от повседневной жизни, подобная комбинация в самих принципах цигун может восприниматься как нечто чужеродное.