Да, днем все просто и привычно. Я неуязвима и хладнокровна. Сама не подозревала, что могу быть такой жесткой, решительной. Меня хорошо воспитали. Отличные учителя. Днем я могу думать о НЕМ, без эмоций. Редко, но все равно думаю. Иначе и быть не может. А сейчас приходится думать чаще. Но ночью приходится сложнее. Мой сон до сих пор приходит только при помощи лекарств. Я могу вырубиться от усталости на час, но потом все равно проснусь и буду блуждать, пока не приму снотворное. Поэтому я поехала домой с Майклом. Мне не удалось бы поспать. Но даже действие лекарств не защищало меня от снов-воспоминаний. Они приходили реже, в дни особой усталости. Не самые страшные моменты, нет. Чаще всего все начиналось с того, что я открывала глаза и видела те фотографии на стенах. И чувствовала веревку на своей шее и стянутые до боли запястья за спиной. Беззащитная и обнаженная, униженная, связанная, принужденная смотреть и каяться в грехах, которые не совершала. Но могла бы… Да, я могла сделать все то, в чем обвиняли бездушные картинки на зеркалах. Я была в шаге от того, чтобы стать той, за кого меня приняли в самом начале. Случайные обстоятельства, благородство Мика, его внезапное появление возле моей квартиры… Как ни крути, а он действительно не раз спасал меня. От самой себя. Но я никогда не смогу быть с ним, потому что Мик видел и знает так много. Мне не перешагнуть. Знаю, что ему тоже. Мы не сможем забыть. Слишком много боли и грязи. Этот сон сложно назвать кошмаром, там никогда нет Джейсона, но когда я просыпаюсь, то все мое тело содрогается, покрытое ледяным потом, иногда меня будит мой собственный крик.
Джейсон приснился мне лишь однажды. Два года назад. Он стоял на крыше дома, или просто на каком-то возвышении. Во сне детали размыты, их сложно описывать или анализировать, и я запомнила только ощущение высоты и пропасти под ним. Джейсон смотрел куда-то вдаль, и выглядел на удивление расслабленным и спокойным. Его изображение приближалось, я словно смотрела в камеру и воспользовалась функцией увеличения, и увидела, как ветер треплет его волосы, отросшие почти до плеч. Он поднял голову, и, казалось, взглянул прямо на меня. Как тогда, в библиотеке, в объектив камеры, застав меня за подглядыванием. Так близко, что я видела золотистые крапинки в темных глазах. Очень медленно он покачал головой из стороны в сторону, вытягивая вперед руку с поднятой вверх ладонью, и начал удаляться, словно отталкивая меня, ускользая. Это был единственный раз, когда я видела его. Странно, но утром я чувствовала, что действительно отпустила его. Я не чувствовала больше Джейсона Доминника. Он ушел из моей жизни. И я верила, что навсегда.