— Ну, она же не сама себе детей делала, — раздраженно заметил я, ощущая некоторое облегчение от того, что отец не виноват в смерти матери и никогда не бил меня.
— Это было ее желанием. Она очень любила тебя Джейсон. Ты был первенцем, долгожданным подарком судьбы.
— Так почему такой любимый всеми ребенок теряет память? Должна быть причина, — яростно произношу я, меряя шагами комнату.
— Не думай об этом, Джейсон. Просто забудь.
Я смотрю на упрямо поджатые губы Виви, понимая, что ничего от нее не добьюсь. Если только не скажу правду о себе. О зеркальной комнате и девушках для битья. Но я не могу. Только не бабушке. Она уйдет в другой мир, не зная, что ее внук — садист и извращенец. Черт. Это просто тупик.
И вот сегодня я сказал Джонатану, что согласен на гипноз. Пора, наконец, найти причину моей амнезии. Приняв решение, я не почувствовал облегчения. Напротив. Меня не покидала тревога и предчувствие краха. Если это действительно что-то ужасное? Неизвестность пугала меня до чертиков. Меня, привыкшего контролировать свою жизнь. Что, если правда лишит меня контроля?
— Что — то случилось? — спрашивает Лекси.
Я сижу на диване, опустив голову на согнутые в локтях руки, отстранено глядя перед собой. Я не слышал, как она подошла. Вообще, не знал, что она дома. Днем Лекси часто где — то гуляет. Точнее, я всегда знаю, где, ведь при ней постоянно находится Джек. Мне кажется, что он влюбился в нее. Давно собираюсь его уволить. И руки никак не доходят.
Я поднимаю голову и смотрю на нее. Она бледная, какая — то замученная. На ней тонкий, просвечивающий трусики, сарафанчик на бретельках. Ее синяки почти зажили, остались только желтые пятна кое-где. Я вел себя идеально последнюю неделю. Но Лекси все равно выглядит несчастной.
— Все нормально. Просто устал, — произношу я, протягиваю руку, чтобы привлечь ее к себе. Усаживаю рядом и кладу голову на ее колени. — Скажи мне что-то хорошее, детка.
— Я приготовила поесть. Мы можем пойти на кухню, — голос ее звучит напряженно, но пальцы, прикасающиеся к моим волосам, нежны и прохладны.
— Это не приятное, Лекси. Ты ужасно готовишь, — ухмыляюсь, закрывая глаза и позволяя ее волшебным пальчикам массировать мои виски.
— Можем заказать пиццу.
— Послезавтра мы летим в Германию. Мне нельзя пиццу.
— Ты не будешь хуже играть, если съешь кусок пиццы.
— Все начинается с малого, детка. Чем ты занималась сегодня? — спрашиваю, переворачиваясь на спину и глядя на нее.
— Сидела дома, думала о тебе. — Ее пальцы скользят по моим щекам, губам. Она очень грустная, вся в себе. Не то, чтобы это было необычно… Просто я напрягся, когда она вдруг наклонилась и поцеловала меня с каким — то отчаянным остервенением. Лекси часто целовала меня, но не так. Я чувствую сигналы, если даже кто-то пытается скрыть их от меня. Обхватываю ее затылок, когда она пытается отстраниться, властно удерживая.