Тогда членство в СП приравнивалось чуть ли не к званию Героя. Не официально, конечно, а по жизни. И льготам. Недаром умнейшая Фурцева примерно тогда же распорядилась принять в Союз писателей Евтушенко, Ахмадуллину и Вознесенского: эти одержимые шестидесятники тут же превратились в благоразумных, верных режиму семидесятников. Московские квартиры и переделкинские дачи, загранпоездки и миллионные тиражи – вот что такое членство в брежневском СП!
Не для всех, конечно. Обласканы были в основном те члены Союза, кто являл собой общественно-политическую фигуру. Николай Рубцов таковой фигурой не был. Он не пел дифирамбов режиму, но и не «брыкался». В общем, как говорят в народе, «ни Богу свечка, ни черту помело». Примерно в таком духе и характеризовали Рубцова в органах КГБ: для сотрудничества неинтересен, идеологически не опасен.
Потому-то и не получил Рубцов высоких дивидендов от режима. Поэт поселился в Вологде, еще недавно считавшейся местом ссылки.
«ЕМУ БЫЛО ГРЕХ ЖАЛОВАТЬСЯ»
Однако в глазах одной весьма амбициозной дамы Рубцов в 1969-м вдруг вырос до небес. Женщиной этой была та самая Людмила Дербина, что пренебрежительно отнеслась к задрипанному абитуриенту Литинститута на майской гулянке в далеком уже 1962 году. За это время жизнь успела сильно побить Дербину: неудачное замужество, после которого она осталась с ребенком на руках; еще более неудачные попытки взойти на поэтический Олимп… Рубцов, автор книг и обладатель заветной корочки СП! О, для нее этот человек – тот самый шанс достичь успеха! Шанс, который она когда-то упустила… Дербина, благо, по стечению судьбы, работала библиотекарем в Вологодской области, быстро разыскивает Николая и в одночасье становится его гражданской женой.
Что ни говори, а местная власть чтила Рубцова: в Вологде он имел отдельную квартиру в центре, дом его по тем временам был элитным. Это сейчас он считается хрущобой, а в те годы полгорода обитало в дощатых, насквозь продуваемых бараках, где грудные младенцы мерли, как мухи (автор этих строк и сам родился в Вологде в 60-е, дважды подхватывал тяжелейшее воспаление легких в таком вот бараке, и все – в двухлетнем возрасте! Выжил только благодаря переезду в Подмосковье).
Об отдельной квартире с ванной и туалетом, горячей водой не смели мечтать даже многодетные семьи, где муж с женой проработали в каторжных условиях десятки лет. А одинокому Рубцову, вчерашнему «тунеядцу», такое жилье дали. За что? За членство в СП. За стихи. Взяли его и в «Вологодский комсомолец», чтобы у поэта всегда был кусок хлеба. Хлеб он брал, но на работе практически не появлялся, откровенно презирая журналистику…