Чтобы избавиться от слишком одностороннего взгляда Джонса, рассеять ауру, сопровождающую его рассказ, уточнить, дополнить нюансами его суждения, необходимо учитывать многочисленные труды, особенно появившиеся в последние годы: свидетельства, воспоминания, различные данные о Фрейде, идущие от тех, кто в той или иной мере знал его - учеников, родственников, друзей, противников и даже пациентов. В массе публикаций, которая все возрастает, можно назвать лишь несколько наиболее типичных произведений. "Смерть в жизни Фрейда" Макса Шура, личного врача Фрейда, дает не только исчерпывающую картину его болезней и особенно эволюции рака челюсти, от которого он умер, но и представляет собой попытку обобщить учение Фрейда, где доминирует антагонизм жизни и смерти. Изобилуют ценными фактами, нередко, правда, пристрастного и частного характера, воспоминания Эрика Фромма ("Мой анализ с Фрейдом"), Теодора. Рейка ("Тридцать лет с Фрейдом"), Вильгельма Рейха ("Рейх о Фрейде"), Мартина Фрейда ("Фрейд - мой отец"), Хильды Дулитл ("Лицо Фрейда", книга дополнена "неизданными письмами Фрейда"), Джозефа Уортиса ("Психоанализ в Вене, 1934", "Заметки о моем анализе с Фрейдом"), Сергея Константиновича Панкеева ("Человек с волками, описанный психоаналитиками и им самим", сборник, составленный Мюриэлем Гардине, важным дополнением к которому является сборник Карин Обхользер "Встречи с человеком с волками") и другие. Мы принимаем во внимание изложенные в работе Винсента Брома "Первые последователи Фрейда" точки зрения "стариков" (Виттелса, Адлера.Штекеля, Шаха, Юнга и некоторых других), иногда, впрочем, опускающихся до уровня сплетен, а также богатые сведения "Записок Психоаналитического общества Вены", соответствующих периоду с 1906 по 1922 год и включенных в три тома серии "Психоанализ и его история" под заголовком "Первые психоаналитики".
Понимая, что невозможно упомянуть все воспоминания о Фрейде, мы все же, кажется, смогли показать, насколько велико их количество и как затруднительно исследование из-за обилия интерпретаций и суждений различной ценности. Складывается впечатление, что каждый, кто пишет о Фрейде, испытывает неудержимую потребность дать собственную оценку, освободиться от других суждений, утвердить свою оригинальность, свое собственное "Я". Быть может, мы будем более восприимчивы к воздействию картины, наивной, трогательной и тем более притягательной: благодаря великолепным фотографиям, сделанным в 1938 году Эдмундом Энгельманом, мы проникаем в "Дом Фрейда, Берггассе 19, Вена", над которым уже развевается нацистский флаг и который Фрейд готов покинуть, отправившись в безвозвратное изгнание. Мы можем совершить волнующее погружение в живой и сложный мир Фрейда, взяв в руки роскошную книгу "Зигмунд Фрейд - места, лица, предметы", и перед нашим восхищенным взором предстанут все окружавшие его члены семьи, учителя, друзья, ученики, пациенты, ученые, писатели. Мы перенесемся в те далекие времена, когда психоанализ зарождался и эволюционировал, прежде чем обрести взлет.