Все молчали. И за столом лейтенанта тоже стало тихо. Непривычно тихо. Слова Хартенека всех насторожили. Бертрам отодвинул тарелку и залпом выпил стакан вина.
— Но в таком случае… — Капитан Штайнфельд не закончил фразы, а Хартенек протестующе поднял руку, и брови его сердито поползли вверх.
Толстый капитан Бауридль между тем опять склонился над тарелкой. Майор Шрайфогель жевал свой ус, раздумывая, что бы такое сказать. В конце концов он завел с Хартенеком разговор о результатах стрельбы по наземным целям во время последних учений. Разговаривать за столом на подобные темы считалось чуть ли не признаком дурного тона. Но о чем же тогда говорить?
У Бертрама вдруг возникло ощущение, что остальные намеренно с ним не разговаривают. Он извинился и встал. В дверях он еще раз обернулся. Взгляд его упал на лейтенанта Армбрустера, который с опозданием сменился с караула. Это был человек постоянно веселый, без каких-либо примечательных черт, кроме разве что одной — от него исходила какая-то странно все обезличивающая сила. Когда после него Бертрам перевел взгляд на других, на тех, кого только что видел столь друг на друга непохожими, то обнаружил лишь мундиры, аккуратные прически с ровными проборами и загорело-красные лица.
В коридоре Бертрам наткнулся на Хебештрайта, тот разыскивал его с радиограммой:
«Недалеко от аэродрома Меллин в полосу прибоя рухнул самолет неизвестного типа. Меры по спасению пока не дали результатов, розыски приостановлены в связи с погодными условиями».
Йост, подумал Бертрам. Йост, Йост!
Он едва слушал фельдфебеля, который вошел вслед за ним в комнату и докладывал еще, что на соседних аэродромах не пропал ни один самолет.
— Что вы сказали? — переспросил Бертрам, и фельдфебель повторил сообщение.
Лейтенант почти вопросительно смотрел в лицо своему подчиненному.
— Если б можно было хоть что-то предпринять! — воскликнул он и спросил: — Какого вы мнения обо всей этой истории, Хебештрайт?
— До сих пор господину майору всегда здорово везло, — с уверенностью отвечал фельдфебель. И кивком указал на зазвонивший телефон. — Жена господина майора, — сказал он, — она уже два раза звонила.
Бертраму хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этих требовательных, пронзительных звонков. Но, сняв трубку, он был разочарован. Звонил пастор Вендхаузен, несколько суетливый священник протестантской церкви, он просил к телефону майора:
— Мы собрались играть в скат, а он уже на полчаса опаздывает.
— Господин майор задерживается по службе, — ответил Бертрам и положил трубку.
Телефон зазвонил вновь. Что еще нужно этому попу, подумал Бертрам.