Когда женщина вошла в комнату, он увидел, что, вероятно, поднял ее с постели. Поверх ночной рубашки она напялила старую юбку. Волосы беспорядочно свисали на ее голую некрасивую шею. С трудом, подавив рыдания, она спросила, откуда он прибыл.
— Из Испании, — ответил Венделин.
— Боже мой, — сквозь слезы сказала женщина. — Вы, наверное, проголодались.
Она снова вышла из комнаты и открыла в коридоре дверь напротив. Венделин знал, что эта дверь вела на кухню. Он сплюнул под стол и ногой растер плевок по полу. Женщина вернулась с тарелкой в руках. На тарелке лежала краюха хлеба, кусок колбасы и брынза.
Не оборачиваясь, Венделин пошарил рукой по подоконнику, где между цветочными горшками должна была стоять коробка из-под сигар с ложками, вилками и ножами. Взяв нож, он повернул его ручкой от себя, сначала провел лезвием по гладкому краю стола, а затем, зажав хлеб между коленями, принялся резать его.
Женщина, наблюдавшая, как у него получалось, теперь подошла к портрету мужа и заплакала. Худые ее плечи содрогались.
Венделин жевал сухой хлеб. Его раздражали большие куски жира в колбасе. Только брынза пришлась ему по вкусу. Он съел ее всю без остатка. Наконец он положил нож перед собой на стол. Он знал, что сидит на месте Фридриха.
— Да, Фридрих мертв, — произнес он. — Я думал, вы уже знаете, но в таких случаях чиновники не торопятся. Вам наверняка еще сообщат.
Теперь женщина стояла возле стола, сжав пальцы. Венделин посмотрел ей в лицо. Ее открытый рот походил на рану.
— Как это случилось? — спросила она.
— Он… погиб, — произнес Венделин.
— Погиб? — переспросила она.
— Ну да, — рассердился Венделин. — В него попала пуля.
— Но ведь войны нет! — испуганно крикнула женщина.
Он кивнул.
— Войны нет, — отозвался он.
— Зачем же тогда в него стреляли?
— Ну, это-то понятно, — спокойно произнес Венделин. — Ведь мы каждый день сбрасывали бомбы на их дома. Надо же им было как-то защищаться.
— Но ведь ты сам говоришь, что войны нет! — снова крикнула женщина.
И Венделин опять кивнул.
— Пока еще нет, — сказал он.
— Как же вы могли так поступать? — строго спросила женщина.
— Приказ есть приказ, — ответил Венделин. — Тут ничего не попишешь.
Но ему стало стыдно.
— Ты что думаешь, мать, нам это очень нравилось? — спросил он.
— Боже мой! — запричитала женщина. — А я-то думала, что он в Люнебургской пустоши.
— Так это называется, — робко заметил однорукий Венделин.
Женщина всхлипнула и снова заплакала. Она громко звала сына:
— Фридрих! Фридрих!
— Эх, — вздохнул Венделин. — Да ведь его не оживишь.
А она заголосила:
— Зачем он умер? Зачем? Ты можешь мне ответить? — спрашивала она однорукого.