– Привет, – после нескольких секунд колебаний все же отвечаю я.
– Почему Пай-девочка все еще не спит в столь поздний час?
Тревожно оглядываюсь, не идет ли обратно Александр, пока не видно. Если я напишу, что опять на свидании, Анри точно сочтет меня ветреным человеком.
– Анри, это не важно. Я уже писала тебе, что не готова переводить наше общение в реальное, и лучше на этом все закончить.
– Я принимаю твое решение, но не понимаю, почему мы не можем просто продолжать дружески общаться? Мне нравится с тобой переписываться, я думаю, что тебе тоже. Что в этом плохого?
Это рвет мне сердце. Кусаю губы, настроение портится, только что не плачу.
– Я так не смогу, извини.
– Хорошо. Только ответить все-таки на тот вопрос, что я тебе задал. Я лишь немного его перефразирую. Почему Пай-девочка все еще не спит в столь поздний час и сидит здесь, в чате?
Блин. Я сама не знаю, что тут делаю. Хотя нет, знаю, конечно. Скучала.
Пока думала, как лучше ответить, заметила, что босс уже выходит из здания заправки. Быстро написала:
– Извини, мне пора, – и выскочила из чата.
Шеф садится в машину. Мне на колени опускается пакет, заполненной снедью.
– Бери все, что хочется. Ночь долгая, хочется погулять. Эй, ты чего такая печальная?
– Я? Нет.
Заглядываю в пакет, а там разномастные шоколадки, чипсы, напитки, даже готовые бутерброды. Предусмотрительный какой.
Привез нас шеф в итоге на известную смотровую площадку. Все отлично. Атмосфера, люди, виды, но вот одна беда: именно здесь я впервые прятала для Анри подарок в виде вертолетика.
– Красивый вид. Недавно открыл для себя это место. – Начальник подводит меня к каменным перилам. Вид на ночной город здесь потрясающий.
Облокотилась на перила, но Александр становится не сбоку, а позади меня, и крепко обнимает за талию, прижимаясь к моей спине. Ощущения головокружительные.
И вновь босс шепчет на ушко жаркие словечки, я чувствую, как его руки проникают мне под джинсовую ветровку, гладят живот, внутри которого от всех этих действий словно расцветает огненный томительный цветок. Я смотрю на темное небо и на сияющий огнями город, и думаю почему-то о том, что так никогда и не запущу здесь синий вертолетик с Анри. Не о том, в общем, думаю. В душе странным образом смешались ностальгия и романтика. Но теперь точно поздно что-то менять, когда меня столь уверенно, по-хозяйски обнимают другие мужские руки.
Александр заботливо и очень ласково убрал прядь моих волос за ушко и почти тут же шею за этим самым ушком обжег поцелуй. Не ожидала, что там у меня настолько чувствительное место. По коже побежали мурашки, я как-то так расслабилась, если не сказать, размякла, и полностью потеряла связь с окружающим миром. Стало абсолютно все равно, что рядом люди. Кусаю губы, едва сдерживая стон наслаждения. Коварный Алекс не останавливается, он целует, прикусывает ушко, умудряясь одновременно шептать в него горячие словечки, но теперь исключительно итальянские. Ничего не понятно почти, но я подозреваю, что там нечто совсем пошлое.