— Слышал, — начал он свой рассказ, — что когда Дутов готовил набег на Оренбург, в конце марта — начале апреля 1918 года, занятый тогда красными частями, предварительно в город было переброшено большое количество оружия для белоказаков и спрятано в женском монастыре. При этом упоминалось и имя Марии Карецкой, работавшей белошвейкой в монастырской мастерской, позднее ставшей активным агитатором, разведчицей, расстрелянной дутовской контрразведкой в 1918 году под станицей Хабарной.
Каким образом Мария могла узнать о спрятанном оружии, Георгий Иванович не знал. Но жила она не на территории монастыря, а, как говорят, на Перовской (ныне Ленинской) улице и в монастырь ходила только на работу. Позднее я узнал, что Карецкой в это время в Оренбурге не было, следовательно, рассказать это она не могла.
— А спрятать его они могли и в каком-нибудь секретном подземелье, — продолжил он.
Пожалуй, от него от первого я узнал о возможности существования в монастыре «секретных подземелий, а возможно, и ходов-выходов из него».
— Вот почему позднее игумения за спрятанное оружие и была расстреляна! — закончил он.
Версия была весьма правдоподобной, тогда я принял ее на веру, без сомнений. Позднее, работая с архивными материалами, ни в одном из них я не встретил упоминания или предположения об этом слухе. Впоследствии появилась еще одна версия о причинах репрессии последней игумении монастыря.
Вторая версия
Когда стало известно о решении закрыть монастырь, в среде монахинь возникла мысль — обратиться за помощью к Ленину, просить не разрушать годами женского труда созданный монастырь, один из шедевров архитектуры и украшения города. Как говорят, в келье игумении Таисии собрались монахини и решили скрытно послать ее в Москву. На время отсутствия игумении ее имя должна принять на себя и исполнять ее обязанности монахиня Тихона, вплоть до обмена кельями. О таком решении, уже упоминавшемся мною, говорилось и в книге «Русь православная».
В подарок от монастыря Надежде Константиновне Крупской передавалась связанная руками монахинь ажурная паутинка. Как добиралась Таисия до Москвы, с кем там встречалась — осталось неизвестным. Но точно известно, что к Ленину она не попала — он в это время находился уже в Горках, был болен. Крупская же приняла ее и ответила, что решение закрывать храмы и монастыри, этот «опиум для народа», принималось не единолично Лениным, а коллегиально.
Приняла она паутинку или нет? Точно не известно. Но скорее, нет, чем да.
Если допустить, что игумения Таисия в Москву выехала нелегально, боясь преследований, то становится понятным, почему Тихона (Хая) выдавала себя за Таисию — она была одной из самых грамотных, к тому времени написала и издала две книги по истории Успенского монастыря.