Один из погонщиков раздал воду, другой еду и, собрав лопаты, они быстро удалились в направлении, где остался караван. В лагерь пришли, когда уже начало светать.
Сулейман ожидал их у потухающего костра, попивая свой чай.
– Все нормально? – спросил он.
– Все хорошо… Никто их не найдет.
Сулейман сделал последний глоток, поставил стакан на гладкий камень, поднялся на ноги и приказал:
– Тогда все в путь. Но без спешки…
Час спустя, когда лагерь был разобран, палатки свернуты, животные навьючены, они возобновили свое неторопливое продвижение на северо–восток.
Амин и Абдул наблюдали за ними, спрятавшись за краем самой высокой дюны, и одновременно зорко осматривали окрестности, с тем, чтобы удостовериться, что чужих нигде не видно.
– Думаю, здесь нам нечего бояться, – сказал ливиец.
Амин обернулся и взглянул на широкую траншею, на рабов и охранников, расположившихся по кругу, зорко следящих за каждым их движением.
– Я бы, все–таки, закопал их.
– Зачем? Чтобы они мучились без особенной надобности?
Амин презрительно посмотрел на него, хотел было промолчать, считая не достойным отвечать на подобные глупости, но потом передумал и, набравшись терпения, сказал:
– Послушай, глупец, если они привыкнут оставаться под открытым небом, то в тот день, когда ты загонишь их в яму, подумают, что кто–то приближается и начнут орать, чтобы привлечь внимание…– он сделал паузу, чтобы собеседник понял ход его мыслей. – Но если каждый день закапывать их на пару часов, то никогда не поймут, то ли кто–то подходит или ты делаешь это по привычке, а тех, кто начнет орать, отучишь это делать лопатой по спине. Понятно?
– Теперь понятно… – согласился Абдул, указав на Надию, спросил. – А ее тоже закапать?
– Само собой… – и начал спускаться по склону. – Сегодня, поскольку это первый день, сделаем все до того, как солнце начнет печь.
Стоя внизу, он приказал охранникам, чтобы расстелили брезент с одной стороны ямы, а края прижали камнями и присыпали песком. Потом велел согнать в яму, где уже находились мужчины, и женщин, и детей. Все сели на дне, поджав ноги к подбородку, но места было так мало, что сверху это выглядело, как ковер из черных голов с глазами круглыми от ужаса. Какой–то малыш начал плакать, и Амин хлестнул его кнутом.
– Если не заткнешься, спущусь вниз и придушу тебя, – зло прошипел он.
Надия обняла всхлипывающего мальчишку и прижала к груди, стараясь утешить его, и тот понемногу успокоился.
Охранники начали разворачивать брезент, закрывая яму, но тут одному из них пришла в голову, как ему показалась забавная идея, он встал на краю и начал мочиться на головы пленных. Амин с товарищами дружным хохотом поддержали его выходку, но Абдул быстро подошел и одним ударом отшвырнул его на песок.