Однако Пыжик не замечает тихую парочку. Сидит себе, поёт. Но ведь должен Жужа как-нибудь показать самке, что это уже не его территория. Может быть, сутулый вид самца ― это уже сигнал? Самка неторопливо возвращается на территорию Жужи, а за ней и он сам. Очутившись дома, Жужа оживляется, взлетает на вершину берёзы и, видимо, от облегчения, разражается полноценной громкой песней, после чего тут же возвращается к предмету своего внимания.
Тут я замечаю ещё одну пеночку, разглядываю кольца. Это ЖК, опять Жак! Нет, это в самом деле неуёмный зевака, просто маньяк какой-то. Оставаясь незамеченным на чужой территории, он имеет нескромность молча разглядывать снизу, из куста, увлечённого ухаживаниями Жужика и его невесту. Не знаю, выдал ли себя Жак неосторожным движением или Жужа почувствовал на себе его завистливый взгляд. В следующий момент Жак уже поспешно удирает от Жужика, но почему-то в сторону, прямо противоположную его территории. Теряю из виду самку.
С сегодняшнего дня жизнь наших весничек начинает приобретать новую эмоциональную и бытовую окраску. Наступил период знакомств и свадеб.
Через два дня на территории Ажика Сергей выслеживает самку с травинкой в клюве. Так было найдено первое гнездо веснички ― пока ещё рыхлый шалашик из травы на кочке у кромки ивняка. Сергей сразу начинает наблюдения за гнездом и устанавливает актограф ― прибор с датчиком на батарейках, отмечающий на движущейся ленте каждый прилёт самки со строительным материалом. В тот же день Сергей находит гнездо на самом краю территории Пыжика. Это, собственно, ещё не гнездо, а только ямка, выщипанная самкой во мху ― как котлован под фундамент дома.
Процедура поиска гнёзд приобретает для нас всё больший интерес. Мы и до сих пор отдавали этому много сил ― и в специально для этого отведённое время, и попутно. Были среди наших находок гнёзда юрков, уютно устроенные в развилках берёз или на ветвях елей, красиво облицованные лишайниками и тончайшими полосками берёсты. Нашли на деревьях несколько сплетённых из прошлогодней травы и промазанных для прочности грязью гнёзд дроздов ― рябинников и белобровиков.
А тёмнозобые дрозды построили своё гнездо, оплетённое дремучим лишайником-бородачом, почти над нашей палаткой. Мы забирались на дерево посмотреть на это гнездо хотя бы раз в день. Самое интересное было в том, что на стадии вымазывания его грязью в нём появилась маленькая еловая шишка. Она тоже вся была вымазана грязью, и было такое впечатление, что самка, когда производит свои хитрые гончарные работы, катает по гнезду эту самую шишку. Потом шишка исчезла, грязевая чаша несколько дней сохла, затем была выстлана мелкой сухой травкой. Вскоре в гнезде появились яйца серовато-голубой окраски с красноватыми крапинами. И дроздиха уселась насиживать, а самец продолжил свои сольные концерты, которые стали несколько реже, когда самка таскала траву и комочки грязи с реки, а самец только летал вслед за ней, и выглядел совершенным лодырем.