В 1964 г. физик-ядерщик акад. А. Д. Сахаров выступил на сессии Академии Наук и сказал: «Он (Лысенко — С. М.) ответственен за позорное отставание советской биологии и генетики, за распространение псевдонаучных взглядов, за волюнтаризм, деградацию учения, диффамацию, арест и даже смерть многих настоящих учёных» [2].
Странно, но опять критика Лысенко была проведена не учеными биологами, а физиками, которые, конечно, лучше знают биологию и кто прав и кто виноват.
После смещения Хрущёва и приходом ко власти нового руководства страной во главе с Л. И. Брежневым президент АН СССР объявил, что запрет на критику Лысенко кончился. На научно-исследовательскую базу АН «Горки Ленинские» была послана комиссия для проверки документов и записей, после чего уничтожающая критика Лысенко была продемонстрирована всенародно. В СССР с «лысенковщиной» было покончено, советские учёные единодушно её осудили, в генетике воцарилось единственно верное учение Менделя-Моргана. Но в других странах, например, в Китае, работы и идеи Лысенко, мичуринскую генетику продолжали высоко ценить [3].
Лысенко сместили с поста директора Института Генетики АН. Он стал зав. лабораторией Экспериментальной научно-исследовательской базы АН «Горки Ленинские». После отстранения Лысенко в 1965 году генетики быстро прибрали власть в свои руки и стали нарушать советские инструкции. Они вынудили ВАК нарушить свои же положения и присудить степени докторов наук даже не по результатам докладов, а просто так по решению ученых советов за совокупность заслуг[572].
10.1. БОРЬБА УЧЕНЫХ ЗА "ВОЛЬНУЮ" ЖИЗНЬ
Чтобы лучше понять, почему Сталин так остро реагировал на монополию в науке и попытки ученых снять с себя персональную ответственность, необходимо рассмотреть, что же стали делать ученые после смерти Сталина.
Первым, кто попытался подвергнуть серьезной ревизии принцип централизованного руководства наукой, был П. Л. Капица, пославший 12 апреля 1954 г письмо Хрущеву. Ссылаясь на утверждение, что наука должна "разрешать насущные трудности, стоящие перед нашим хозяйством", как на общепринятую марксистскую интерпретацию социальной функции науки, Капица писал, что, "конечно, наука должна это делать, но это не главное… Передовая наука не идет на поводу у практики, а сама создает новые направления в развитии культуры и этим меняет уклад нашей жизни"[573]. Для подтверждения этой мысли Капица использовал пример достижений в области ядерной физики: "вспомним, как многие годы пренебрежительно относились у нас практики к научным работам по атомному ядру, так как не видели в них реального и быстрого выхода в жизнь. Если науку развивать по рецепту узкого практицизма..., то никогда бы человечество не могло найти путей к использованию атомной энергии". Поэтому, утверждал Капица, необходимо в первую очередь "поднять на щит фундаментальные теоретические научные проблемы".