– А что, подходит. Худой, бледный и длинный, как бычий цепень.
– А почему у вас нормальные имена, а у меня такое противное?
– Имен, малыш, тут нет, – отозвалась женщина, – тут только клички. И они могут меняться. Моя кличка означает бесплодная. Я ни разу здесь не рожала. Керти была со мной в грудном возрасте, когда нас захватили орки. Ей дали кличку сразу, маленькая.
– А почему не рожала? – удивился эльфар, он уже немного освоился и не так стыдился наготы, как в начале.
– Я не хотела, чтобы мои дети были рабами и продавались, – хмуро ответила Ларисса. - Лучше я стану шкурой на барабане у шамана, чем буду плодить детей на продажу. Ты заметил, что не думаешь о самоубийстве? – спросила она. И, не дождавшись ответа, пояснила. – Это ритуал повиновения. В противном случае все рабы убили бы себя. А так воля подавляется. Я не могу избавить Керти от такой участи, но сама рожать не стану.
Девочка задумчиво и оценивающе посмотрела на юношу.
– Ты мама считаешь, что глист будет у меня первым?
– Я надеюсь на это, – ответила женщина. – Гаржику нужны рабы, а ты скоро подрастешь. Отдавать тебя орку на потеху, он не будет, ты можешь умереть или надолго заболеть. А дети-метисы дорого стоят. Ребенок от человека стоит двух лорхов или двадцать баранов. Ребенок-метис, высоко ценится на невольнических рынках Лигирийской империи. За него Гаржик может получить десять ремесленников или двадцать самок. А это два десятка лорхов, прямая выгода сотнику. Женщин у него сейчас мало, многие рабы погибли вовремя нападения других племен. Поэтому я думаю, он будет тебя беречь.
– Это хорошо, – девочка погладила юношу по плечу. – Хорошо, что ты будешь у меня первым. Мама тебя всему научит, а не захочет, я тебе расскажу. Меня тетка Агарья поучала, как надо делать, чтобы мужчинам было хорошо.
От этих разговоров Радзи-илу снова стало не по себе. Девочка спокойно рассуждала о взрослых вещах, без тени смущения. Мать поощрительно улыбалась, ставя на низкий стол блюда с похлебкой и мясом, пахучую траву, гайрат и сухие лепешки. В тоже время в кругу этих заботливых матери и дочери, он чувствовал себя спокойно. Ел, слушал их болтовню, сплетни, которые передавали женщины друг другу. О том, что хозяин привез пленного снежного эльфара, знали уже все. Женщины сплетничали о его мужских достоинствах и считали время, когда он будет с ними возлежать и кто будет первой. Он не вникал в эту болтовню, неожиданно ему стало тепло и приятно от их присутствия. Он ел, пил гайрат и от приятной истомы, что охватило все его тело, только жмурился.