«Весьма важным считаю обратить внимание гг. командиров и офицеров на их обхождение с нижними чинами и служителями. Нет сомнения, что строгость необходима в службе, но прежде всего должно научить людей, что им делать, а потом взыскивать с них и наказывать за упущенное. Посему должно требовать с гг. офицеров, чтобы они чаще обращались с своими подчиненными; знали бы каждого из них и знали бы, что служба их состоит не только в том, чтобы командовать людьми. Они должны знать дух русского матроса, которому иногда спасибо дороже всего…».
Офицеры, особенно из молодых, стали стесняться пороть матросов. Это прежде с бака корабля в иные минуты несся такой истошный вой, что вся эскадра, стоящая в порту, замирала, слушая. Теперь на одних пороли, на других нет; на одних часто, на других изредка. Но порядка-то требовал каждый командир. И тот, который сам себя «живодером» не стеснялся называть; и тот, который брезговал быть «грубой скотиной». А с кого требовали порядка? - С боцманов!
Зюйд опасен. Норд опасен. За ночь Казарский не сомкнул глаз. Утро встретил на шканцах, - свежее, сияющее, открытое с трех сторон в просторы моря, а с четвертой подпертое высокими горами Суджук-Кале. Мрачноватые, величественно-торжественные, они сжимали бухту. Утесы, спадающие едва ли не с неба, покрытые густой хвойной зеленью, чередовались с голыми кряжами, похожими на жилистых исполинов. Вроде великаны обступили стеной справа и слева бухту. Стоят, охраняют ураганный ветер, запертый в теснины гор. Тот самый дикой страсти ветер, имя которого носит уже два десятка лет «Игнат-бора», боцман Игнат Петрович Конивченко.
«Соперник» пропустил в бухту «купцов». Сам, уже никого не опасающийся, все продолжал оберегать их со стороны моря. И только потом кильватерной колонной, маленькой лебединой стайкой бриг и катера втянулись в горло бухты. Чувствуя облегчение - проводка каравана закончена - Казарский оглядывал рейд. Стояло десятка два судов, большей частью военных. Вдруг - радостно перехватило дыхание - у дальнего причала увидел бриг «Меркурий». Угадал его по широкому корпусу, по мачтам с малозаметными, но давно запомнившимися подробностями-отличиями. Лейтенант поднял зрительную трубу. Борт о борт с «Меркурием» «султан»! Такой же здоровенный, как «султан» «Ганнимеда»! - трехмачтовик! На якорях вблизи катер «Сокол», яхта «Утеха». Подальше - три турецкие шебеке [20] с обгоревшими мачтами и чернотой в бортах.
И Стройников - с призами!
Четыре флага взял!
Сон разогнало. Не будет же Стройников стоять до вечера, дожидаясь, когда командир «Соперника» выспится.