Магия заскользила сзади по шее, словно расплавленный мёд, обжигающее удовольствие на моей коже. Я застонала ему в рот.
— Ты моя, — прохрипел он. — Я тебя не отпущу.
— Рада, что мы это прояснили.
— Ты понимаешь меня, Невада? Я никуда не уйду. Я думал, что смогу, но я не могу и не хочу этого делать.
Я погладила его по щеке кончиками пальцев.
— С чего ты решил, что я тебя отпущу?
Он притянул меня к себе, и я перебралась к нему на колени. Он целовал мою шею. Магия кружила по моей спине, источая жаркое блаженство. Я хотела его между моих ног. Я хотела его внутри…
Позади нас замигали синие и красные огни.
Роган издал разочарованный стон.
К нам направлялся коп с фонариком в руке.
Я перебралась обратно на своё сидение и закрыла лицо рукой.
Роган опустил окно.
— Да, офицер?
— Мистер Роган, ваша машина неисправна?
— Нет, — прорычал Роган.
— Тогда вы должны продолжать движение. На дороге темно, и вы представляете угрозу безопасности.
Вот это да. Похоже, мы наткнулись на единственного копа в Хьюстоне, которого не пугало присутствие Мясника Мериды.
— Мисс Бейлор, — обратился ко мне коп. — Прокурор Джордан передаёт вам привет.
Оу.
— Пожалуйста, уберите вашу машину с обочины ради безопасности других. — Коп отступил назад, но, похоже, уходить не собирался.
Роган поднял окно, мы оба пристегнулись, и выехали обратно на трассу.
Ленора Джордан, прокурор округа Харрис и моя героиня времён старшей школы. Неподкупная, бескомпромиссная, она служила последним форпостом защиты граждан от преступлений, в частности, совершенных Домами. В первый раз я увидела её по телевизору, много лет назад; она спускалась по ступеням здания суда, где бушующий фульгуркинетик в окружении паутины молний, не давал себя привлечь к ответственности за растление детей. Ленора подошла прямо к нему, призвала из воздуха цепи и сковала его, прямо там, на виду у всех камер. А затем затащила его в здание суда.
Я думала, что никогда с ней не познакомлюсь, но это случилось. Ленора была такой же, как и казалась, и она пугала меня до чёртиков. Даже Роган обращался к ней с учтивостью, положенной голодному тигру.
— Это было вроде дружеского похлопывания по плечу? — спросила я. — Сообщить мне, что она в курсе подачи заявления?
— Да. Оставайся сегодня ночевать у меня.
— Я не могу. Многое произошло, и я должна быть с моей семьёй. У них будут вопросы.
— Я буду ждать.
— Я не знаю, как много времени это займёт.
— Я буду ждать, — повторил он.
Я бы всё отдала, чтобы пойти с ним. Он отведёт меня в свою спальню, разденет и будет любить, пока я не потеряю способность соображать. Я засну, прижавшись к нему, его мускулистая рука будет меня обнимать, горячая твёрдая грудь будет прижиматься к моей спине, а утром, когда мы проснёмся, то снова займёмся любовью. Отказывать было больно. Физически больно.