Перепачканные, усталые и испуганные ребятишки поняли наконец ужасную правду и, тесно прильнув друг к другу, как жмутся в норе перепуганные лисята, чуя опасность, уставились на монаха. От напускной взрослости не осталось и следа - они вновь превратились в смертельно перепуганных детей.
- Он же ничего не знал! - вскричал Эдви. - Люди шерифа сказали только, что Бонел умер, убит. А когда Эдвин убежал, в доме остались только свои. Он и видеть не видел никакой куропатки...
- Да знал я про куропатку, - вмешался Эдвин, - Олдит сказала. Но какое мне было до нее дело? Если я чего и хотел, так поскорее убраться оттуда...
- Тише, тише, не кипятись! - ворчливо буркнул Кадфаэль. - Меня-то убеждать нечего. Я все проверил на свой манер, и то, что мне нужно, выяснил. Не тревожьтесь: я на вашей стороне, потому что знаю, - вам не в чем раскаиваться.
Пожалуй, это было слишком сильно сказано, ибо всякий человек не без греха, но теперь монах был убежден, что у этих двоих на совести лишь обычные проделки проказливых юнцов. Необходимости присматриваться к юношам, выискивая признаки обмана или вины, у Кадфаэля больше не было, и он вспомнил о кое-каких насущных потребностях.
- Сдается мне, мальцы, что все это время вы не ели. Один-то, я точно знаю, пообедал не больно сытно.
Оба паренька были до того поглощены своими тревогами, что не замечали голода. Однако сейчас, поняв, что у них появился союзник, - пусть его возможности и не беспредельны - и убежище, хотя бы и временное, приятели вдруг почувствовали себя голодными как волки.
- Есть тут у меня овсяные лепешки, я их сам пек, и кусочек сыра найдется, и яблоки. Подкрепитесь как следует, а я тем временем пораскину мозгами. Тебе, Эдви, лучше всего будет вернуться поутру домой - как только откроют ворота. Ты постарайся прошмыгнуть как-нибудь незаметно и сделай вид, что вовсе не отлучался из города, ну разве что по обычным надобностям. И никому ни слова, кроме тех, в ком ты вполне уверен.
Монах понимал, что мальчик обязательно поделится с родителями, чтобы вся семья сплотилась для защиты Эдвина.
- Но вот твой приятель - это совсем другое дело.
- Ты не бросишь его? - заволновался уминавший овсяную лепешку Эдви.
- Ни в коем случае.
Хотя, наверное, надо было бы убедить паренька добровольно отдаться в руки правосудия, твердо отстаивать свою невиновность и верить в справедливость закона. Монах так бы и сделал, когда бы сам свято верил в непогрешимость людского суда. Но как раз такой веры у Кадфаэля и не было. Властям нужен виновный, сержант уверен в том, что идет по верному следу, и нетрудно предвидеть, что переубедить его будет совсем нелегко. Выслушав доводы Кадфаэля, он скорее всего отмахнется - дескать, малец наплел с три короба, а старый дуралей и уши развесил.