Я села к ней на кровать.
– Нет, милая, еще ночь. Просто… просто ты не проснулась.
Кэсси зевнула.
– Мне очень хочется спать, мама.
– Я понимаю. Скажи только… ты сейчас видела сон?
Ее ресницы снова опустились.
– Нет, – пробормотала она, засыпая снова.
«Нет?..»
У меня затряслись руки. Поднявшись, я посмотрела на дочь. Кэсси глубоко вздохнула.
– Я ничего не видела, никакого, а-ах!.. Никакого сна.
«Вот черт!»
Зажав ладонью рот, я заметалась по комнате. Как быть? Что мне теперь делать? Должны же существовать какие-то другие способы избежать утопления, кроме очевидного – не приближаться к воде. Этот последний способ не устраивал меня по той простой причине, что мой вчерашний поступок показал со всей очевидностью: не ходить на побережья я не в силах. Что, если завтра меня опять потянет собирать «морское стекло» и я упаду в воду?
Кое-как взяв себя в руки, я прекратила расхаживать из стороны в сторону и вернулась к кровати Кэсси.
– Расскажи-ка мне поподробнее, что привиделось тебе вчера.
Кэсси села, прижимая Банни к груди, и отрицательно покачала головой.
– Скажи хотя бы, какое это было время – день, вечер?..
Она пожала плечами.
– Но ты видела, как я тонула, значит, было светло! Где я тонула? В море? В бассейне? Где?!!
– Я не знаю.
– Ты была со мной или я была одна?
У Кэсси задрожали губы.
– Я правда не знаю, мамочка!
– Черт возьми, Кэссиди, я ведь могу умереть! Я могу умереть уже завтра, и мне нужно знать, как, при каких обстоятельствах это произойдет. Иначе я не сумею избежать опасности, и тогда… – Не договорив, я вскочила и снова принялась мерить шагами комнату. Наконец я снова повернулась к дочери. Ее щеки блестели от слез, руки безостановочно терзали плюшевые уши Банни.
– Я не знаю! – всхлипнула она.
Горячая волна пробежала вдоль моего позвоночника, во рту стало сухо, как в Сахаре.
– Ты должна знать! – отчеканила я каким-то чужим, металлическим голосом. – Вспоминай. Ты должна вспомнить! Ну?! Хоть что-нибудь, Кэсс! Дай мне хоть что-нибудь!!!
– Я вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю… – пробормотала Кэсси плачущим голосом. – Я… я видела только темный свет вокруг твоей головы. Ну как будто ты уже умерла… И ты не могла дышать. Это все, мама! Я… больше ничего… Я не… – Она зарыдала и не смогла продолжать.
Только тут до меня дошло, что́ я делаю, и я поспешно зажала рот ладонью. Казалось, еще немного, и меня вырвет.
– Боже мой, Кэсс, прости меня! Прости, пожалуйста!
Дочь заморгала, потом широко раскрыла глаза и посмотрела на меня как человек, который только что вышел из транса. Глядя на дочь, я мысленно обругала себя самыми черными словами. Я вовсе не собиралась