— Я разберусь с этим. Сейчас на отшиб отгоним, и вся эта дурь в воздух нахрен полетит. Видимо, крыса среди наших — вот и повелись. Легких денег захотелось… Всех проверю и устраню, — я оттолкнул от себя узкоглазого, — неквалифицированный персонал.
Тот смотрел на меня перепуганными глазами и лихорадочно замахал руками.
— Э-эй-эй, что значит, в воздух? Да мне яйца оторвут…
— Конечно оторвут… Прямо сейчас и начнут.
— Послушай, Граф… Я же человек маленький… — голос стал тихим, вкрадчивым, на меня смотрит услужливо так, жалостливо. Еще бы, за шкуру свою испугался. — Что с меня возьмешь? Мне приказали — я сделал. Ахмед сказал, что они со Зверем перетерли все…
Я заехал ему кулаком в челюсть, а он, не удержав равновесия, споткнулся и упал, сплевывая на снег кровь. Ублюдок гребаный. Со Зверем они перетерли. Да Макс бы в жизни не пошел на это. Никогда. Даже речи не могло идти о том, чтобы в наркотрафик ввязываться. Нет, он не пошел бы… нет. Или пошел? В голове завертелись картинки и обрывки фраз. Его поездка к Бакиту, поведение странное, вранье, то, как юлил все это время, глаза прятал, а потом и вовсе пропал… "На дно я залягу, брат", "Она Бакита осталась ублажать" и почувствовал, как тошнота к горлу подкатывает. Нет, этого не может быть. Это все равно, что отцу в гроб плюнуть. Не мог Макс…
— Жить хочешь? — узкоглазый быстро закивал головой, мне кажется, его раскосые глаза даже каким-то странным образом округлились. — Ахмеду звони тогда…
Он выхватил из кармана сотовый и набрал номер. Его лицо исказилось от страха, и через несколько секунд телефон выпал из дрожащих рук, разбиваясь об асфальт.
— Граф, пощади… прошу, — упал на колени, хватаясь за мой плащ. — Я не виноват… Нет с ним связи… Умоляю. Все, что хочешь, сделаю. У меня дети… Сын в первый класс пойдет, — у него начиналась истерика, он нес что попало, умоляя не убивать, не умолкая ни на секунду, словно стоит ему затихнуть — сразу получит пулю в висок.
— Сын в школу, говоришь, пойдет? — я направил на него пистолет. — Так я его найду. Знаешь, зачем?
— Граф… пощади… А-а-а-а, умоляю.
— Не слышу ответ…
— Зачем? Не трогай сына, он не виноват. Прошу, Граф…
— Чтобы он мне спасибо сказал, что я его от такого отца избавил. Что человеком без тебя станет. У него пока есть этот шанс…
Я выстрелил в упор, наблюдая, как он взвыл от боли, прикрывая руками залитое кровью лицо. Корчился на земле, орал, проклинал, замолчал только после того, как еще несколько пуль получил.
— Отгоняйте транспорт… уничтожить всю партию.
— Андрей, — услышал хриплый голос полковника, — вы там внутри у себя разберитесь для начала. Перед смертью не врут, сынок… — махнул головой в сторону лежащего на асфальте узкоглазого. — Ахмед не стал бы наглеть так в открытую. Подумай над этим… И с братом поговори.