— Дарина где?
Я приблизился к Максиму и в который раз удивился тому, что от меня прячут взгляд. Этот дом как будто стал чужим. Не только люди, которые в нем живут, а даже стены, даже та зловещая тишина и темень, в которую он погрузился.
Он вальяжно поднес ко рту бутылку с виски, сделал несколько глотков, а потом, глядя мне прямо в глаза, рассмеялся. Раскатисто. Громко. От этого смеха стало жутко. Словно передо мной — душевно больной человек.
— А нет Дарины, брат… Нет ее…
Он продолжал смеяться, а мое недоумение начало перерастать в злость. Что за комедия, что за фарс? Нашел когда накидаться и нести чушь…
— Эй, Макс… В руки себя возьми. Где Дарина, я спрашиваю?
Он бросил бутылку, и она ударилась о стену. Напряженную тишину прорезал звук разбивающегося стекла. Вскочил и начал шагать по комнате то в одну сторону, то в другую, словно не мог сидеть на одном месте. Возбужден до предела, взвинчен, даже руки потряхивало.
— Я тебе сказал уже… Нет этой шлюхи. Осталась ублажать Бакита… еще вопросы?
Я подбежал к нему и схватил его за рубашку.
— Ты что несешь? Совсем мозг пропил уже?
Увидел наконец-то его глаза, и не по себе стало. Да он под кайфом. Дряни какой-то нанюхался, поэтому и ведет себя так. Даже сомневаться не пришлось. Только этого не хватало сейчас. Что угодно вытворить может. Желваки ходуном ходят, впился пальцами в плечи и со всей дури меня оттолкнул.
— Шлюха твоя Дарина… Вот что… Забудь, брат. Пригрели, бл***…
У меня в голове не укладывалось то, что он орал сейчас. Опять это гребаное чувство фарса. Сам еле сдерживался, чтобы не сорваться, видел просто, что не в себе он сейчас.
— Ты можешь внятно рассказать, что произошло? Что ты узнал? Какого хрена вообще происходит?
— Я, брат, нихера не буду тебе рассказывать. Я, бл***, своими глазами видел ее… голую в его постели… Ноги, сука, перед ублюдком раздвинула… даже видео имеется. Хочешь глянуть, как сестра твоя, шлюха, стонет и орет под уе***ком этим? Уверен?
— И ты хочешь сказать, что ты ее там оставил? Ты думаешь, я идиот, Макс? Сестра где? Я сейчас весь дом разнесу нахрен… Говори, давай.
— А ты думаешь, я такую шалаву в дом свой привел бы? Ту, которая отца нашего урыла и как сука скулила под другим?
— Да что произошло, в конце концов… Что там, бл***, произошло?
— Я приехал туда… с ублюдком этим поговорил, он мне все и выложил. Все… Не лезь в душу, Граф… Не лезь… Там такое творится, что… не ковыряй. Забудь. И я забуду. Когда-нибудь. Одной сукой меньше, одной больше. Нам не привыкать…
Я видел, как он заводится еще больше. Как его бьет раз за разом волна отчаяния. Как ломается, как крошится на части, как ненавистью своей дышит, чтобы не задохнутся и не сдохнуть сейчас. Я понимал, что никакого разговора сейчас не получится. Не знаю, что произошло там, что он увидел, чем все закончилось, только понимал, что самому придется туда поехать. Слишком много Дарина для него значила, превращался в одержимого с ней. Нет тут трезвых мыслей. Ни одной. В таком состоянии можно в чем угодно человека убедить, особенно такого, как он — у которого между любовью и ненавистью грань стерлась. Как не убил ее? Просто оставил? Не верю… Не верю, бл***. Не сходится тут что-то… Самому выяснить нужно. Я вообще не уверен, что Макс сейчас не путает реальность с вымыслом. Судя по всему, он не первый день на белой дряни сидит.