– Жив, чекистам его песни тоже нравятся, – успокоил я собеседника экспромтом выданной ложью.
– От оно как! Ну и ладно, что жив, пущай дальше хорошие песни сочиняет. Порадовали вы моё сердце, господин Сорокин.
– Ну, раз мы всё обговорили, тогда, наверное, можем и откланяться? – вопросительно глянул на нас поочерёдно Вержбовский. – А то загостились, а гостю, как говорят в народе, радуются два раза: когда приходит и когда уходит.
На обратном пути мы молчали. Виктор Аскольдович смотрел на дорогу, погружённый в свои мысли, а я прокручивал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Может, ещё не поздно всё бросить и свалить на другой конец материка от греха подальше? Поселиться где-нибудь поблизости от голливудских холмов и радовать время от времени Уорнера своими идеями? Однако я прекрасно понимал, что так не поступлю. Не мог я подставить единоверцев, своих же русских братьев. Натворил дел – и сделал ноги? Сори, мистеры, но это не по мне!
Когда впереди показались кресты собора Преображения Господня, Вержбовский наконец нарушил молчание:
– Ефим Николаевич, вы обмолвились, что не прочь рассмотреть вариант с переездом в Гринпойнт.
– Да, мелькнула такая мыслишка.
– Если вы настроены серьёзно, то смею предложить вам квартиру в моём доме.
– Хм, не хотел бы вас стеснять…
– Вы меня не так поняли, – чуть ли не впервые за сегодняшний день улыбнулся Виктор Аскольдович. – Я вам не рассказывал, что имею доход от двух домов, квартиры в которых сдаю внаём. Некоторые из них пустуют, и я готов одну из квартир предоставить вам, причём денег с вас брать не собираюсь.
– Ого, заманчивое предложение! Ну, если так, я готов его рассмотреть.
– Не сомневайтесь, квартиру вам подберу приличную, с хорошими соседями, преимущественно выходцами из Российской империи. Да что там, поедемте, я вам сейчас же всё и покажу.
Квартира мне понравилась. Однушка, но просторная и светлая, хотя комнатное и кухонное окна выходили во двор, однако на восточную сторону. Мебель кое-какая имелась, обстановка была в целом спартанская, но всё чистенько и аккуратно, даже пыль практически отсутствовала. На кухне имелись большой чайник и заварочный, на полке над двухконфорочной плитой стояли пара чашек и пара же тарелок – глубокая и мелкая. В выдвижном ящичке было пусто, но Вержбовский заверил, что сегодня же принесёт ложки, вилки и кухонный нож. Санузел совмещённый, но вместо душа, как в моей нынешней квартире, вполне приличная ванна. А горячая вода подавалась не только вечером, но и утром, чтобы, как объяснил Виктор Аскольдович, люди могли с комфортом совершать гигиенические процедуры.