– Значит, возьмёте любых людей? – уточнил я.
– Да. Любых.
– Понял. Добудем.
Вагрин в очередной раз усмехнулся:
– Ты совсем как я в молодости. Чем больше на тебя смотрю, тем больше в этом убеждаюсь.
– Возможно, – улыбнулся я в ответ, и мы продолжили движение в сторону посёлка.
Норвежское море
09.05.2068
– И всё-таки я с вами не согласен, господа. – Эти слова были сказаны вторым механиком «Ветрогона» лейтенантом Свиридовым.
Ему двадцать два года, выпускник НГМА, год назад был завербован ОДР при ГБ, польстился на двойное жалованье и романтику дальних морей, подписал договор и после дополнительной подготовки его отправили к нам. Он прибыл осенью. Человек ровный и психологически устойчивый, не наркоман и не алкаш, кадр хороший и нужный. Поэтому сразу был включен в экипаж «Ветрогона» и со своими обязанностями справлялся. Однако был у него один минус, который до поры до времени оставался незамеченным.
Так уж вышло, что Свиридов вырос в спокойной и мирной обстановке, в станице под Краснодаром, и никогда не знал нужды. Парень ходил в школу и получал достойное образование, неплохо питался и в глаза не видел живых дикарей. А родители и учителя, вместо того чтобы прививать ему недоверие к чужакам, пичкали его гуманизмом, который в наше время вреден. И Свиридов усвоил много лишнего. А когда мы, заключив с северянами договор о сотрудничестве и торговом партнёрстве, покинули Новую Чижу, естест венно, в офицерской кают-компании открыто всё обсуждали. Вот и сегодня на общем обеде разговорились. Стесняться нечего и некого – кругом свои. И всё бы ничего, но речь зашла о торговле людьми, точнее, обмене пленных, которых мы захватим, на ГСМ северян. Свиридов не выдержал и высказался.
Второй механик, который до сих пор не был ни в одном реальном бою, говорил открыто, как честный человек. Он сказал, что работорговля – занятие мерзкое и постыдное. По этой причине мы, дабы не позорить себя и дворянский титул графа Александра Мечникова, а также, что немаловажно, не бросать тень на императора, обязаны отказаться от мысли продавать, покупать и обменивать людей. В конце концов, даже дикари имеют право на свободу. Да и вообще, графу Мечникову, по возвращении в Передовой, следует решить вопрос подневольных рабочих в пределах форта, всех освободить и заключить с ними трудовой договор.
Офицеры и я слушали лейтенанта в полной тишине. Просто немного ошалели от речей, которых никто не ожидал. А когда Свиридов замолчал, Скоков покосился на меня и, дождавшись одобрительного кивка, ответил своему подчинённому. Командир корабля – человек суровый и в выражениях не стеснялся. Всю его речь приводить не стоит, слишком много матерных выражений. Но основной посыл был ясен: