Адам Рудольфович сбросил пиджак, спустил с плеч подтяжки. Расстегивая пуговицы на рукавах, учуял сигаретный дым. В его спальне кто-то курит?
— Кто здесь? — спросил, осматриваясь.
Из-за спинки кресла, стоявшего к нему тылом, выглянула отвратительная рожа, которую он и при дневном свете не переваривал органически. От неожиданности Адам Рудольфович вздрогнул. Однако, чувствуя себя в безопасности в собственном гнезде, надменно спросил:
— Что тебе надо? Как ты посмел? Как вошел? Я позову…
— Тссс! — приложил палец к губам ночной гость, прокравшийся тайком.
Дежурный хирург вышел в приемную по настоятельной просьбе ментов. Он был раздосадован тем, что его оторвали от дела, строго хмурился, неласково обратился к пятерым мужчинам, лица которых были в ссадинах:
— Что вы хотите?
— Как там наш паренек? — выступил вперед Каракуль. — Мы же не можем просто так уйти. Скажите, чего ждать.
— А, — протянул хирург, — вы опять будете угрожать мне?
— Когда это я вам угрожал? — поднял брови Каракуль.
— Когда заставляли зверя оперировать, — четко выговорил хирург. — Помнится, вы обещали мне… да, вспомнил: глаза на затылок натянуть. Так?
— Может, и обещал, не помню, — смутился Каракуль. Конечно, эпизод припомнил, но так хотелось расположить злопамятного деда, ведь под его ножом окажется человек, а не собака. — Извините, если я обидел вас…
— Вы нам только скажите, есть надежда или нет, — выручил Руслан.
— Я ничего не могу сказать, — раздраженно ответил хирург. — Если хотите, надейтесь на чудо. У парня переломаны ребра, ключица, сломан нос и нижняя челюсть. О внутренних повреждениях сможем судить, когда разрежем. Однако могу успокоить вас: внутреннее кровотечение есть. А тут вы еще мешаете!
Успокоил! Каракуль выскочил на воздух, злющий, как черт. Затянулся сигаретой. От его зажигалки прикурил Сева, затем Сашко. Руслан и Артем некоторое время разговаривали с хирургом, потом вышли к ним.
— Мы попросили о Вадиме не давать никому никакой информации, — доложил Артем. — Даже матери. А то всякое может случиться. Ей придумаем, что соврать. После операции его поместят в отдельную палату. Дедушка пообещал.
— Ну и противный дед, — сказал Каракуль, нажимая кнопки на мобильнике. — Я бы не хотел к нему на стол попасть. Никакого сочувствия… Хачик? Не спишь, да? Ну, ты и мудак вместе с Булькатым, — говорил Каракуль без злобы, хотя это было трудно. Он хорошо знал по манере Хачика, что спокойный тон — это тон силы, а вызывает он ужас. — Я ж тебе обещал достать бумаги, а ты мальчишку пытал, скотина… Не надо слов, Хачик, не верю тебе. Так вот, ты молиться умеешь?.. А зря, говорят, помогает. Но все равно молись, чтоб Вадим выжил… Да, больше не звони на телефон Алекса, я его утопил. До скорого. Спи, дорогой, высыпайся, а то нары — это не твоя пуховая кровать.