— Инна! Подождите! — крикнул Руслан, перескакивая через две ступеньки.
— Вы меня? — произнесла она с опаской, повернувшись к ним на лестнице.
— Да, да, вас, — догнал ее Руслан и протянул удостоверение. — Вот мои документы… Мы приехали по поводу вашего мужа Алекса.
Едва скользнув глазами по удостоверениям Руслана и подоспевшего Севы, она недоуменно спросила:
— А в чем, собственно, дело?
— Его застрелили, — ответил Руслан. — Вы не приехали на похороны, почему?
— Мне никто не сообщил.
Значит, не знала о смерти мужа. Но почему такая странная реакция? Она не всплеснула руками, не ойкнула по-бабьи, тем более не пустила слезу, а всего-то свела брови к переносице и опустила глаза.
— Надо поговорить, — сказал Руслан. — Давайте пройдем к вам или спустимся вниз.
— Лучше спустимся, — проговорила она и пошла вниз.
В машине Руслан включил свет, Инна достала сигареты, закурила. От нее пахло спиртным вперемешку с духами. Только через длительную паузу сухо поинтересовалась:
— Как это случилось и когда?
— В марте в него выстрелили на кладбище, — ответил Руслан. — Он пошел без охраны на могилу матери. А похороны состоялись несколько дней назад, восемнадцатого апреля. Скажите, у вас нет никаких предположений, кто мог его убить?
— Вы хотите сказать, кто мог заказать убийство, да?
— Или так, — согласился Руслан.
— Я его предупреждала, что добром это не кончится, — неопределенно высказалась она. — Большие деньги стережет смерть.
— И все же, кто, по вашему мнению, был заинтересован в смерти Алекса? — ввернул Сева.
— Думаю, он успел всем насолить, — ответила Инна. — Считал, что все у него в неоплатном долгу, вот и получил плату. Его завалить мог кто угодно из городских монстров. А могли сговориться и все вместе грохнуть. Как дотошный бухгалтер, Алекс всех брал на учет.
Руслан мельком покосился на Севу, сидевшего сзади. Тот едва заметно кивнул, мол, понял, и, подавшись корпусом к Инне, спросил:
— Алекс делился с вами, ну, чем занимался, кого на учет брал?
— Кроме своей мамы, он ни с кем не делился, — произнесла она с раздражением, в котором ясно читалось негативное отношение к матери Алекса. — Я сама догадалась. Однажды зашла в кабинет, увидела на мониторе компьютера схему. Внимательно изучать не стала — мне неинтересно было, — но кое-что заметила. В схему внесены были все эти товарищи, а от них шли стрелочки к порту. Ниже Алекс печатал пояснения, кто, когда и в чем замешан. Это напомнило мне дореволюционных экстремистов. Они составляли списки, где значились фамилии членов организаций. Руководитель хранил эти списки чуть ли не у сердца, а когда попадался, все его сподвижники горели с ним. На мой взгляд, это такая форма мести: я тону и топлю всех. Тогда я его и предупредила, что не надо считать только себя умным, а остальных дураками. Алекс разозлился, кричал на меня…