- Он привел к нам злого духа, наши жизни в опасности. У нас нет покоя по ночам... Брат, правда, мы боимся!
Кадфаэль, с трудом расчесывая густую копну своих седых волос, обрамлявших загорелую макушку, размышлял, не стоит ли вмешаться, но счел за лучшее промолчать. Пусть выложат все, что у них накопилось против парня, и тогда сами увидят, какая это ерунда. Конечно, они испытывают суеверный страх, это естественно, переполох по ночам подействовал на их головы. Если теперь заставить их замолчать, возмущение будет только втайне копиться и расти. Пусть выскажутся, может, в мозгах и просветлеет. Поэтому Кадфаэль молчал, но был настороже.
- Мы опять все вынесем на капитул, - пообещал брат Жером, всегда расцветавший, когда ему приходилось выступать в роли ступени на пути к ушам приора. - Наверняка примут меры, и ночью можно будет спокойно спать. При необходимости нарушителя покоя отселят.
- Но, брат, - тоненько проблеял мальчик, кровать которого находилась через перегородку от кровати Мэриета, - если его переведут в отдельное место, где никто его не будет видеть, кто знает, что он еще придумает? Ему там будет свободнее, и я боюсь, вдруг дьявол окрепнет и овладеет душами и других тоже. Он может обрушить на нас крышу или поджечь подвал...
- Все во власти Провидения, - прервал его брат Жером, осеняя себя крестом. - Брат Мэриет причинил много беспокойства, согласен, но сказать, что он одержим дьяволом...
- Но, брат, это так! У него есть талисман, который дал ему демон, он прячет его в своей постели. Я знаю! Однажды я заглянул к нему и увидел, как он сунул какую-то маленькую штуку под одеяло. Я только хотел спросить у него про одну строчку в псалме, потому что, знаете, он ученый, а он держал что-то в руке и очень быстро убрал это и встал между мной и кроватью и не хотел впускать меня. Он был мрачный, как туча. Брат, я испугался! А потом я следил за ним. Правда-правда, клянусь, у него спрятан амулет, ночью он берет его с собой в постель. Конечно, это символ его знакомца, и это призовет зло на всех нас!
- Я не могу поверить... - начал брат Жером и умолк, как бы пересматривая пределы своей доверчивости. - Ты видел это? В его постели, говоришь? Спрятана какая-то посторонняя вещь? Это не по уставу.
Что должно быть в распоряжении послушника или монаха, кроме койки, стула, маленького столика, за которым можно читать, и книг, по которым надо учиться? Только это, да еще уединение и покой, которые могли существовать лишь при условии взаимного уважения, как подобает добродетельным братьям, потому что постели отделялись одна от другой лишь символической перегородкой.