Великая княгиня сама не верила, что вспышка ее гнева на верху воротной башни заставит пойти бояр-христиан на какие-то активные действия. Пройти через лагерь врага, переплыть Днепр в холодной воде и под стрелами метких лучников – сие было под силу лишь древним мифическим героям, сказания о которых дошли до Ольги из греческих манускриптов. Ни Алдан, ни Олег, ни Стахий на Геракла явно не походили. Она уже в который раз сравнила своих христиан с сыном, и Святослав лишь выигрывал от подобных сравнений. Уж он бы нашел выход и в этом безнадежном положении!
Не получив душевного успокоения, Ольга принялась делать то, что привыкла исполнять всегда в трудные минуты: затеплила свечи у лика Пресвятой Богородицы и стала молиться… нет, скорее, не молиться, а разговаривать с нею, как женщина с женщиной, как дочь с матерью, прося помощи и поддержки у мудрости, опыта и силы.
Сменилась стража у дверей княжьей спальни, затекли колени, догорала свеча. Великая княгиня уже хотела кликнуть слуг, чтобы помогли ей подняться, раздели и уложили в постель, как дверь вдруг раскрылась сама и ключница, согнувшись в земном поклоне, повестила:
– Прости, матушка! Князь Стахий к тебе просится. Говорит, что привел человека, который попробует Претичу весточку донести.
– Стахий?! Вели впустить немедля!!!
Ольга сама поднялась на ноги, дошла до резного кресла и села. Вошел близкий боярин, ведя за руку темноволосого парнишку лет шестнадцати. Оба также тотчас склонили перед правительницей головы.
– Вот! – положил поздний гость ладонь на плечо юноши. – Мой холоп Бус берется добраться до дружины киевских воев сегодня рано поутру.
Ольга пристально посмотрела на парня. Тот не отвел своих карих глаз.
– Как же ты пройдешь мимо окоянных? – негромко спросила женщина.
– Я хорошо говорю по-печенежски. Семь лет был полоняником у хана Котяна. Потом смог убежать. Рано утром лагерь, мыслю, спать еще будет. Надо только придумать, что говорить, коли стража будет останавливать.
– В воде не околеешь?
– Жиром гусиным натрусь. Пробовал, когда осенью аль весной взаброд рыбалить приходилось, помогает.
Ольга встала, подошла вплотную. Долго смотрела на посланный ей Богородицей подарок, неспешно перекрестила Буса.
– Ступай! Коли выполнишь все и жив останешься, награды не пожалею. Писать Претичу ничего не стану, опасно это для тебя. На словах все повестишь… Ступай, чадо, и да будет Господь с тобою!
– Прости, княгиня, но я в Перуна верую!
– Тогда молись своему богу, а мы будем молиться своему. Пусть оба помогут граду и люду Киевскому!