В камере над моей кроватью не было красного огонька. От облегчения, которое пришло вслед за этим открытием, даже воздух показался мне сладким. На долю секунды я осталась наедине с самой собой. В Термонде это было несказанной роскошью.
Доктор Бегби – Кейт – закрыла занавеску неплотно. Когда мимо прошел другой доктор, тонкая белая ткань съехала еще немного, и мой взгляд зацепился за знакомый голубой цвет. Передо мной висел портрет мальчика не старше двенадцати лет. Его волосы имели тот же оттенок, что и у меня – темно-коричневый, почти черный. Но если мои глаза были зелеными, то его – темными настолько, что могли воспламенять предметы на расстоянии. Он, как всегда, улыбался, вцепившись руками в колени, на темной школьной униформе ни морщинки. Клэнси Грей, первый заключенный Термонда.
По меньшей мере два его портрета висели в столовой, один на кухне, еще несколько прикололи к дверям туалетов для зеленых. Вспомнить лицо этого мальчика было проще, чем лицо собственной матери.
Я заставила себя отвести взгляд от его гордой, решительной улыбки. Может, ему и удалось вырваться, но большинство из нас останется здесь навсегда.
Я попыталась шевельнуться и едва успела поймать левой рукой блокнот доктора Бегби.
Шанс на то, что камера все же работает, еще оставался, однако мне было все равно. Не сейчас. Ответы на вопросы находятся так близко. Для чего она оставила блокнот здесь, прямо у меня под носом, если не для того, чтобы я в него заглянула? Почему Бегби не забрала блокнот с собой, как делают остальные врачи?
Чем отличался этот белый шум от всех предыдущих?
Что они пытались выяснить?
Лампы над головой вдруг показались мне похожими на светящиеся разгневанные кости. Они жужжали, точно насекомые. Звук становился все громче и громче. Когда я открыла блокнот, ситуация только ухудшилась.
Там была не моя медицинская история.
Не случайные записи, вовсе нет.
Не ответы на вопросы доктора Бегби.
Там была записка, и она гласила: Новый управляющий лагерем пытался выявить незарегистрированных желтых, оранжевых и красных. Твоя реакция означает, что ты не являешься зеленой. Если не сделаешь так, как я скажу, они убьют тебя завтра.
Пальцы задрожали. Чтобы дочитать, мне пришлось положить блокнот на колени.
Я могу забрать тебя отсюда. Перед сном прими две таблетки, что под этой запиской, но следи, чтобы СПП тебя не заметили. Если откажешься, не выдавай свою тайну. Пока ты остаешься в лагере, я не смогу тебя защитить. Уничтожь это.
В конце шла подпись: Друг, если пожелаешь.
Я перечитала записку еще раз, затем оторвала листок от металлической скобы и засунула в рот. На вкус он был как тот хлеб, который выдавали во время ланча.