Терри признала: «Когда друзья умирают, можно усомниться в своей вере». Она знала, что Сендак не верит в Бога и отвергает религию. Но все же ей было интересно, неужели в его мыслях о собственной смерти нет никакой духовной составляющей?
Ваш атеизм по-прежнему крепок?
«Да. Я не печалюсь оттого, что старею, — сказал он. — Я не печалюсь о том, что впереди. Я плачу лишь оттого, что мои друзья уходят раньше и моя жизнь пустеет. — Он заговорил о столетних кленах, растущих у него за окном. — Я вижу, какие они красивые. Теперь у меня есть время, чтобы рассмотреть, насколько они красивы. Так что старость — это благословение».
Терри поблагодарила Сендака, думая, что интервью подошло к концу, но тут разговор принял самый интересный оборот. Она услышала что-то за его словами. Она уловила тон его голоса, то, как мысли крутились у него в голове. Она решила продлить этот момент.
Гросс: Знаете, я на самом деле очень рада, что у нас получилось поговорить, потому что, когда услышала, что у вас выходит книга, я подумала — вот прекрасный повод… позвонить Морису Сендаку и поболтать.
Сендак: Да, мы же всегда так делаем, правда?
Гросс: Да, правда.
Сендак: Мы всегда так делали.
Гросс: Да.
Сендак: Слава богу, пока мы еще здесь и можем это делать.
Гросс: Да.
Сендак: И почти наверняка я уйду раньше вас, так что мне не придется по вас тосковать.
Гросс: О, это…
Сендак: И я не знаю, напишу еще одну книгу или нет. Возможно. Это не важно. Я счастливый старик. Но я буду плакать все время, что осталось мне до могилы.
Гросс: Я все равно очень рада, что у вас вышла книга. И очень рада, что мы поговорили.
Сендак: Я тоже.
Гросс: И я желаю вам всего хорошего.
Сендак: Я тоже желаю вам всего хорошего. Живите, живите, живите.
Сендак произносил эти слова, сидя где-то в своем одиноком доме и глядя в лицо смерти, с которой рано или поздно обречены встретиться мы все. Терри сказала мне, что это было одно из самых эмоциональных интервью, которые она когда-либо брала.
«Больше всего в этом интервью меня поразило то, что он открыл дверь, хотя я даже не стучала. Он сам заговорил о том, о чем мне было неудобно спрашивать даже своих родителей в последние годы их жизни». Терри уловила то, чего недоговаривал Сендак. Она следовала за ходом его мысли. Она спрашивала очень аккуратно. Возможно, сама того не сознавая, она поставила себя на место Сендака, ощутила его одиночество, слабость и незащищенность. Она спрашивала о сложных вещах и донесла до него свою готовность услышать все, что он захочет сказать. А потом продолжала спрашивать.