Дик заказал себе еще гамбургер. Последние несколько дней его мучил голод, который ничем нельзя было унять: ни тремя бифштексами подряд, ни дюжиной шоколадных батончиков, ни фунтом леденцов. Перри, напротив, лишился аппетита; он держался только на своем любимом пиве, аспирине и сигаретах.
– Понятно, что ты дергаешься, – сказал ему Дик. – Брось, малыш. Не гони волну. Нам подфартило. Вышло идеальное убийство.
– Странное утверждение, если учесть все обстоятельства, – сказал Перри. Спокойствие, с которым он говорил, подчеркивало каверзность его слов. Но Дик проглотил их, даже улыбнулся – и улыбнулся мастерски. Вот, как бы говорила эта детская улыбка, очень приятный молодой человек, милый, приветливый, такому можно доверить побрить себя опасной бритвой.
– О’кей, – сказал Дик. – Может, у меня неверные сведения.
– Слава тебе господи…
– Но в целом прошло идеально. Мы выбили мяч за границы поля. Он потерялся. И его не найдут. Нет никакой связи.
– А мне кажется, есть. – Перри знал, что зашел слишком далеко. Но не остановился: – Флойд, так, кажется, его зовут? – Удар, пожалуй, ниже пояса, но Дик это заслужил, пора уже его одернуть, спустить поближе к земле, как бумажного змея. Как бы там ни было, Перри с опаской наблюдал за признаками ярости, исказившими улыбку Дика: подбородок, губы и все лицо застыло; в уголках рта показались пузырьки слюны. Что ж, если дойдет до схватки, Перри сумеет за себя постоять. Он был ниже Дика на несколько дюймов, и его коротенькие, перебитые ноги могли подвести, но он был тяжелее, плотнее, и у него была медвежья хватка. Однако доказывать это ему вовсе не хотелось. Как бы он ни относился к Дику (а Перри не испытывал к нему неприязни, хотя раньше любил Дика больше и больше уважал), было очевидно, что теперь они не могут без риска разойтись каждый своей дорогой. На этот счет они были единого мнения, потому что, как сказал Дик: «Если мы попадемся, уж лучше попасться вместе. Тогда мы сможем хоть поддержать друг друга. Когда нас начнут обрабатывать, будем говорить одно и то же». Кроме того, если он поссорится с Диком, придется проститься с дорогими для Перри планами, которые, несмотря на перемены последних дней, им обоим казались осуществимыми: жить вдвоем на островах или на побережье к югу от границы и нырять за сокровищами морских глубин.
– Мистер Уэллс! – сказал Дик и поднял вилку. – Дело того стоило. Даже если меня заметут с чеками. Стоило бы, пожалуй, снова сесть. – Вилка спикировала и вонзилась в крышку стола. – Прямо в сердце, дружок.
– Я не говорю, что он сдаст, – теперь, когда гнев Дика миновал его и обрушился на другой предмет, Перри был готов пойти на уступки. – Наверняка побоится.