Давая Табибу наркоз, я все время держал ее за руку и гладил по голове. Ручка была тоньше, чем у ребенка. Шерсть на ощупь казалась жесткой, как проволока, а кожа очень толстой. Единственное движение, которое она могла сделать – завернуть наружу верхнюю губу. Губа изнутри была сухой – еще один признак обезвоживания. Она не отстранялась и не сопротивлялась моим действиям, что лишний раз доказывало, насколько сильно обезьяна больна. Дыхание ее терапевт описал бы как «агональное»: короткое и поверхностное, с редкими вдохами и долгими паузами.
Сердце ее билось учащенно, но ЭКГ выглядела нормально, то есть сохранялся регулярный ритм. Я счел это хорошим знаком. Тем не менее было ясно – по ее пульсу и дыханию, – что Табибу в шоке и вот-вот наступит остановка сердца.
Доза анестезирующего газа измеряется в процентах от общего объема вдыхаемых газов (в смеси с воздухом и кислородом). Минимальная альвеолярная концентрация – это его содержание, при котором пятьдесят процентов пациентов перестают реагировать на болевые стимулы. Будь то мышь, ястреб, ящерица, слон или человек, вне зависимости от вида и размеров, процент вдыхаемого газа, необходимый для достижения химической комы, будет практически одинаковым. Показатели различаются, скорее, в зависимости от возраста пациента, а не от принадлежности к определенному виду: после достижения зрелости, чем старше вы становитесь, тем меньше газа вам надо.
Однако это не касается анестезии, вводимой с помощью шприца. Здесь биологический вид влияет на дозу вводимого внутривенно или внутримышечно средства, необходимую для полноценного наркоза. Если быть более точным, необходимая доза лекарства повышается в зависимости от количества потребляемого кислорода. Мелкие животные потребляют кислород в объемах, которые, относительно их веса, значительно превышают объемы потребления у крупных, поэтому для анестезии у них требуются большие дозы медикаментов. Доза, рассчитанная на килограмм веса для человека, может убить слона, а мышь, получив ее, только посмотрит удивленно, недоумевая, что это с ней произошло.
Наркоз Табибу мало чем отличался от наркоза, который я дал бы полуторагодовалому ребенку. Я подготовил рабочее место в изголовье операционного стола. Убедился, что смогу при необходимости обеспечить ей дыхание и поступление кислорода. Проверил свои инструменты – ларингоскоп и эндотрахеальные трубки нужного размера, – запасся необходимыми лекарствами, включая эпинефрин, если понадобится подстегнуть сердце.
По моей оценке дыхания гориллы, ее следовало интубировать, и быстро. Дыхание могло прекратиться – это называется апноэ – в любой момент. Я предпочел сделать ей укол анестетика, кетамина, который не влияет на дыхание и кровяное давление, поскольку их перепад мог стать для Табибу смертельным. Не успела она и глазом моргнуть, как уже спала. Когда глазные яблоки начали подергиваться из стороны в сторону (нистагм, признак того, что лекарство работает), а дыхание обогащенной кислородом смесью стабилизировалось, я начал искать вену, куда можно будет поставить катетер для восполнения объема жидкости. Высмотреть голубую ниточку вены под ее темной толстой кожей было невозможно, однако на правой кисти я заметил небольшую выпуклость.