— Поаккуратнее никак? — попенял Трески сзади.
— Никак, — грозно ответил Хаски, снизив значение скорости не знаю насколько, но ощутимо по замедлившимся деревьям через окно.
— А ты, — я сразу поняла, что речь обо мне. Повернулась, на меня показывали пальцем. Некультурно. — Терпи, или я заставлю потом слизать все!
От такой угрозы я передернула плечами и скривила губы, представив в мыслях эту картину. Неприятное зрелище.
— Остановить машину? — мой тупой юмор еще никто не научился понимать. Пришлось разъяснять.
— Я пошутила. Меня не тошнит, — Хаски медленно повернулся на меня. Ему по идее на дорогу надо смотреть, а он на меня по-прежнему. Так и хотелось выкрикнуть: смотри на дорогу. Но окрик Пуделя вернул его внимание и тот спохватился.
— Идиотка, Ананина, а если бы я головой стекло пробил!? — взвизгнул и этот неандерталец. За плечо резко дернул, заставляя на себя смотреть. Бесило их превосходство.
— По-моему, все честно. Трески пошутил, я пошутила, — они очень удивились, как я фамильярно обозвала одного из представителей знатного семейства. — Квиты. Что-то не устраивает — высаживайте.
Молчание гробовое, словно его катком в асфальт закатали, и оно без сил и возможности двигаться успокоилось.
— Какая языкастая ты все-таки, — теперь более спокойный голос от водителя, но от этого не менее пугающе. — Сейчас проверим насколько ты смелая в других местах.
Оставшаяся дорога завершилась без эксцессов. Остановились на площади Вранели в честь одного из военачальников. Во время последнего штурма Бастардами пятьсот лет назад здания администрации командир одного из батальонов лично закрыл себя в бункере с оравой противников, за блокировавшись и распылив вирус по замкнутому помещению. Он семь дней сидел взаперти без воды и еды и наблюдал, как один за другим гибнут Бастарды в предсмертных муках. А потом, когда последний умер из пленных, освободился худой и немощный, но живой. Вот его и считали героем войны Бастардов. Насколько известно, его потомков больше не существовало.
Молча восхищалась подсвечивающейся территорией, фонтаном большим с крокодилом, разинувшим пасть, откуда брызгали струи воды. По улице горели ненавязчивые голубые огни. Молодежь ходила по тротуарам, небольшие компании. Пожалуй, наша была самая внушительная. Четырнадцать человек. Меня пихнули в спину, пока я рассматривала окружающее пространство. Обернулась. Трески, кто бы сомневался, что это был он.
— Иди быстрее, под ногами мешаешься, — сделал он замечание. Какой он неприятный человек.
Пошла за спиной темного с ирокезом. Он один из самых низких, не так плохо себя чувствовала рядом с ним. Вновь открытое огромное пространство с фонтанами: маленькими, большими и очень красиво подсвечивающимися разными оттенками.