– Ради всех нас, Флора. Поднявшаяся волна топит все лодки.
– Надо что-то делать.
– Что, например? Я не знаю, где она. Я себя-то с трудом нахожу.
– Нужно подумать. Кто бы это мог сделать? Может, стоит им все рассказать? Может, мы должны это сделать?
– Флора, – медленно произнес Лео. – Я так понимаю, в тебе сейчас говорит совесть. Замечательно, что она у тебя есть, но как это поможет Айрис? И как это поможет нам?
– Ты не знаешь…
– Подумай, Флори. Просто подумай. Ты заметила, где мы сейчас? Это глухое поместье магната Альберта Эллингэма. Кто угодно, любящий деньги, мог увезти Айрис и Элис, а деньги любят все. И сделать это мог любой, ведь мы одни на этой горе. Альберт заплатит им.
Флора прислонилась к стене.
– Тебе, моя дорогая, нужно что-то делать с нервами, – заметил Лео.
– Мне ничего не нужно с ними делать! – огрызнулась она в ответ.
Громкий стук в дверь прервал их разговор. Лео кивнул Флоре, чтобы та открыла.
– Доброе утро, Альберт, – натужно улыбнулась она Эллингэму. – А я только что разбудила Лео. Все в порядке?
– Нет, – ответил магнат без тени притворства. – Не в порядке. Нейр, мне нужно, чтобы ты приготовил порцию своих невидимых чернил.
– У меня нет с собой оборудования…
– Здесь есть лаборатория со всем необходимым.
– Да, конечно, – кивнул Лео. – Через несколько часов…
– Нет. Мне нужно это сейчас. Немедленно. Сделай столько, сколько сможешь. Как быстро управишься?
Лео неуверенно взглянул на Флору.
– Час… может, два. Зависит от количества.
– Тогда час. Можешь взять все, что необходимо, но поторопись.
– Одеваюсь и иду.
Альберт вышел, и Флора плотно прикрыла за ним дверь.
– Чернила? – пожал плечами Лео.
– Деньги для выкупа. Он хочет их пометить. Займись этим, а я попробую еще что-нибудь выяснить.
Когда Флора ушла, Лео запер дверь и прошел в гардеробную. Там, на маленьком столике, стояли спиртовка, набор из нескольких мензурок и колб, лежали аптекарские весы. В небольших флаконах с притертыми крышками хранились различные химические вещества. Лео с детства любил химию. Свои краски он смешивал сам, поэтому они получались такими яркими. Он также делал косметику для Айрис и Флоры, прекрасные тени для век и румяна, и это было причиной постоянных серебристых разводов на его щеках и голубых ногтей.
Но сейчас его задачей были не краски и не косметика.
Он не стал терять время – быстро сложил реактивы в портфель, натянул брюки и двинулся по лестнице в холл, насвистывая себе под нос, словно самый счастливый в мире человек.