— К сожалению, все рассказать не могу. Но одно скажу. Был в Гродно. Как говорят в романах, вышел на след. Завтра утром улечу в командировку, вернусь, и, думаю, убийца будет найден.
— Молодец, майор, по-нашему. — Субботин вскочил. — Нас поставите в известность?
— Обязательно! А теперь простите, мне пора.
Субботин и Брозуль проводили Олега до дверей. Спускаясь по лестнице, Наумов вдруг понял, что его мучило. Усы. Михаил Михайлович Субботин носил усы, правда, немного не такие, как на фотороботе.
Олег даже остановился у дверей подъезда. Мысленно примерил на Субботина кепку и очки. Так и сел в машину в некотором душевном смятении.
Валька Сычев сидел на скамеечке у РУВД и курил. Вид у него был злой и независимый. Олег постоял, посмотрел на него. Ах, Валька, Валька, вечно какие-то фокусы. Не до него было Наумову, совсем не до него.
— Привет, Валя! — Олег подошел, сел рядом.
— Привет, начальник, — глубокомысленно и мрачно ответил Валька Сычев, имевший в той, теперь уже далекой, жизни кличку Сыч.
— Ну какой я тебе начальник? Забудь ты это, как сон.
— Я бы забыл, да кое-кто напоминает.
Неужели опять начали таскать Вальку? Есть такая манера у некоторых оперативников: что случись, выстраивают версии с учетом уголовного прошлого даже тех, кто стал нормально жить.
— Наши напоминают? — устало спросил Олег.
— Нет, не ваши, а наши.
И что-то сработало внутри, и усталость как рукой сняло.
— Кто?
— Бур.
— Аникин Колька? Он же сидит?
— Бежал.
Ах, Валька, Валька, ты и не знаешь, какой подарок сделал. Николай Аникин, опаснейший рецидивист, человек, дошедший до самого края, готовый в любую минуту пролить человеческую кровь, может быть обезврежен. Три судимости, второй побег за плечами пятидесятидвухлетнего человека.
— Он когда у тебя был?
— В шесть. Вещи оставил.
— Что оставил-то, Валя?
— Чемодан. В нем два костюма новых, ботинки да двадцать маслят.
— Патронов, Валя, патронов. Отучайся ты от языка этого дикого. Он у тебя вместе с прошлой жизнью канул. Нет его больше. Когда он придет?
— Сказал, утром. Зовет меня на дело завтра. Грозит иначе и меня и Люську на ножи. А она ребенка ждет.
— Что же ты ребятам в райуправлении не сказал?
— А я зашел, там этот мордастый сидит.
— Звонарев?
— Он. Начал смеяться, мол, поздно каяться пришел. Ну до чего же вредный человек. Он и тогда, когда вы меня заловили, все смеялся.
Нельзя оскорблять достоинство человека. Даже преступника. Закон требует найти и обезвредить. Все! Личные эмоции вне службы. Нужно будет с этим Звонаревым поговорить. Как следует, чтобы запомнил надолго.
— Валя, спасибо тебе. Но не один же Звонарев в милиции работает. Здесь начальником угро мой дружок Вася Минаев, чудный парень.