Некрасов подошел к шкафу, раскрыл дверцы, вынул книгу, положил ее на стол.
— Удивлены? Да, Шекспир. Читайте его почаще, и вы поймете, что темные глубины человеческой души уже описаны в шестнадцатом веке. Но я думаю, пришли вы ко мне не для того, чтобы заняться психологическим анализом. Нечто другое вас беспокоит. Верно?
— Да. — Казаринов достал сигарету.
— Курите, я уже несколько дней с интересом слежу за вашей борьбой с самим собой.
— Нет, все-таки воздержусь.
— Знаете, Евгений Николаевич, — генерал взял из стола сигарету, щелкнул зажигалкой, затянулся, — иногда насилие над собой значительно вреднее курения. Так что у вас?
— Я внимательно изучил жизнь Лунева после войны. Надо сказать, что жил он очень наполненно и интересно. Много работал, писал и печатался. Я не очень разбираюсь, но наши специалисты по международной экономике высоко оценили его работы. Лунев достиг многого. Получил международную известность. Труды его были отмечены советскими и зарубежными премиями. Кажется, что еще надо? Написана докторская диссертация, фундаментальный труд. И внезапно все остановлено. Диссертация не защищена, от работы над книгой Лунев отказывается. Чем можно объяснить эту перемену?
— А он тщеславен?
— Да. Об этом говорили все, с кем он работал.
— Когда произошла эта перемена?
— Приблизительно пять лет назад.
— Вы интересовались, не случалось ли с Луневым чего-нибудь необычного?
— Ничего.
Генерал поднял трубку, нажал на кнопки набора. Подождал, пока ему ответят.
— Добрый вечер… Можно Андрея Анатольевича?.. Спасибо, Андрей Анатольевич, Некрасов приветствует. Не оторвал? Помните наш разговор?.. Вот и хорошо. Не очень утомим, если заедем с моим коллегой? Спасибо… Ждите. — Генерал положил трубку, нажал кнопку селектора. — Машину, пожалуйста. Поехали.
Казаринов встал, пошел за Некрасовым. Он не задавал лишних вопросов, не удивлялся. Надо — значит, надо. В машине Некрасов сказал шоферу:
— Проспект Вернадского.
— Какой дом, товарищ генерал?
— Сто девятнадцать.
Они ехали к члену-корреспонденту Академии наук Андрею Анатольевичу Ефремову. Он был научным руководителем докторской диссертации Лунева.
Квартира Ефремова была большой и гулкой. В ней отдавались эхом шаги и голоса.
Они прошли в большую, почти без мебели комнату. Хозяин усадил гостей в кресла у журнального столика, принес чай.
— Кофе не предлагаю. Время позднее, боюсь, ночью не уснете.
Ефремов взял чашку, с любопытством посмотрел на Некрасова, словно приглашая его начать разговор. И генерал понял этот молчаливый взгляд и задал первый вопрос:
— Андрей Анатольевич, нас интересует ваш коллега Лунев. Что вы можете о нем сказать?