Только на следствии выяснялась цена их респектабельности. Откуда они брались — эти дорогие иномарки, на какие деньги были построены квартиры и дачи?
Их развратила вседозволенность, своеобразная социальная апатия, смещение нравственных критериев. Раньше о жулике прямо говорили — жулик.
Общение с таким человеком было постыдным. Потом появилось новое определение — деловой человек. Тот же жулик, но прекрасно одетый, разъезжающий на дорогой машине, умеющий хорошо принять гостей, угостить нужных людей в ресторане.
И эти люди, достигшие вершин московского дна, стали «законодателями общественного мнения». Они отдыхают три раза в год: летом — Прибалтика, осенью — юг, зимой — высокогорные курорты. Они на всех премьерах в Доме кино и театрах. Они знают всех, и их знают все. У этих людей самые разные профессии, но одно занятие — делать деньги. Нет! Олег не хотел верить, что Бурмин из этих… Слишком не вязалось все, что увидел Наумов, с тем, в чем он пытался обвинить убитого. А впрочем…
— Товарищ майор, — подошел молоденький розовощекий сержант, — хозяйка дачи приехала.
— Проводи ее сюда.
Вот и появился первый человек, который расскажет о Бурмине.
От дома шла хозяйка дачи. Дама лет шестидесяти пяти, в строгом сером костюме, гладко причесанная. Только глаза, огромные синие глаза были молоды и жили на ее лице словно отдельно.
— Здравствуйте. — Олег протянул руку, представился. Рукопожатие ее было мужским, коротким и сильным.
— Моя фамилия Котова, зовут Елена Георгиевна.
— Давайте присядем, Елена Георгиевна.
— Давайте.
— Мы будем говорить неофициально, без протоколов. Я занимаюсь расследованием убийства вашего постояльца…
— Он не постоялец, — перебила его Котова, — мне он как сын. Я даже хотела написать дарственную на имя Игоря, но он отказался. И мы договорились, что я продам ему полдома за шесть тысяч.
— Почему именно за шесть?
— Согласно оценке.
— Елена Георгиевна, вы хорошо знали Бурмина?
— С детства. Мы с его покойной матерью были ближайшие подруги, я тоже считала его сыном.
Наумов взглянул на Котову и подумал, что, видимо, не очень счастливую жизнь прожила эта женщина.
— Да, — продолжала она, — Игорь был мне как сын.
— Он постоянно жил на даче?
— Последний год. У него нелады с женой.
— А кто его жена?
Котова достала сигарету, вставила ее в наборный плексигласовый мундштук. Такие мундштуки делали во время войны на фронте. Точно такой же был у отца Олега. Белая полоска, красная, желтая…
Олег щелкнул зажигалкой.
— Спасибо. — Женщина глубоко затянулась, усмехнулась грустно. — Мне советуют бросить, говорят, вредно. Так ведь и жить вредно, от этого умирают.