Сергей зашел в кабинет к своему заму Васе Паршакову. Он сам протащил его на эту должность. Вася окончил среднюю школу милиции, дальше учиться не стал. Служил себе и служил. Сыщиком он был отменным, и организаторские способности у него были. Кроме того, Вася отбарабанил в милиции свой четвертак, поэтому никакого начальства не боялся. Вместе с новой должностью его документы сразу ушли на майорское звание, что при выходе на пенсию давало некоторое преимущество в лечебном обслуживании. В кабинете Васи сидел один из задержанных бойцов.
— Вот видишь, Сергей Васильевич, этот парень все понял. Мы с ним поговорили по душам.
Под глазом задержанного наливался огромный фингал, видимо, неотъемлемая деталь Васиной задушевной беседы.
— Продолжайте. — Никольский вышел.
Он шел по коридору, в котором разместили его отдел. Шел сквозь крики, мат, звук глухих ударов. Сергей раскрыл дверь в свой кабинет. Здоровенный спецназовец-чекист ударил Рыбина ногой в живот. Тот сложился пополам и осел по стене, на губах его запузырилась розовая пена.
— Менты, подлюги, — с трудом выдавил он.
— А мы не менты, — ласково ответил сидящий за столом Сергея Комаров, — мы из контрразведки. Или ты здесь дашь нам показания, или мы тебя к себе заберем. Слышишь, тварь! — рявкнул полковник. И продолжал тихо: — Там мы с тобой поговорим душевно.
— Юрий Павлович, — Никольский подошел к старенькому холодильнику, вынул сумку с продуктами, — я пойду. А то устал.
— Иди, Сергей Васильевич, отдыхай. Мы здесь сами управимся.
Когда Сергей выходил, спецназовец опять достал Рыбина ногой.
«Все, — подумал Никольский, — инвалид на остаток жизни».
Он вышел из отделения, оставив за собой крики, мат, удары, злобу и бессилие. Все то, что уже много лет подряд сопутствовало его жизни. А может быть, уже просто стало ею?
Тяжелая это штука — власть над людьми. Одних она пьянит сильнее алкоголя, другим туманит мозги, как наркотик. Она делает таких семьянинов и любителей кошек бесконечно злобными и жестокими. Она дает утешение таким, как он, людям со сложившейся судьбой. Сергей раньше никогда не позволял себе бить задержанных. Один раз он отметелил вора Витьку Золотарева с кликухой Золото, когда он во время допроса плюнул ему в лицо.
Нынче многое изменилось. Разорвались те скрытые нити, соединявшие блатных и ментов. Тогда существовал некий нигде не записанный кодекс отношений, предписывающий обеим сторонам определенные правила уважения.
Сегодняшний беспредел полностью перемешал масти. Озлобил оперативников. Да и на смену бывшим московским блатным, свято чтящим воровской закон, пришли молодые отморозки, способные на все. Ну как ты будешь спокойно допрашивать молодого козла, затянутого в кожу, только что искалечившего или убившего старуху за ее копеечную пенсию!