Выходит недостаточно перерезать каналы финансирования этих бестий. Нужно сделать так, чтоб быть революционером стало не выгодно. Умные же люди, должны понимать намеки. Вот и намекнуть, а не поймут, так и мордой тыкнуть – иди работай, горлопан пархатый! Или к Лерхе в каменоломни поедешь, пятилетний план за два месяца выполнять… Я даже и официальным душегубом побыть согласен, если это хоть в половину сократит количество агитаторов.
Кстати! Труд каторжников обходится дешевле всего…
Наверное, я тоже, как и Безсонов, улыбался во сне. Снилось мне, как Ленин с Троцким подрались из-за пайки. А верный соратник Дзержинский схватил кайло, да по морде. По козлячьей, очкастой морде…
Впервые, сколько себя помню, проснулся с отличнейшим настроением. Гинтар уже, наверное, с час шаркал по горнице, а я и не слышал. Все уже умылись, попили чаю и собрались. А я все сны разглядывал. Ну и ладно. Имею право. В конце концов, это они со мной едут, а не я с ними.
Дежуривший у дверей Евграф поделился новостями:
– Вот все не слава богу, вашство, у ентих телекрафитов! Всю-то ноченьку бегали тудысь-сюдысь, тудысь-сюдысь! То станционное начальство в ихню избенку, то механик к етному. Топ-топ-топ! Топ-топ-топ! Ну, не давали ироды глаз сомкнуть. Уж не война ли? Вы б, батюшка генерал, поспрошали. Не дай Господь, случилось что?
– Угумс, – мурлыкнул я. Нужно было напустить на себя грозный вид и идти к телеграфистам – отдавать приказ о задержании гражданина Караваева К. И. А я улыбался, как плюшевый мишка, и ничего с собой поделать не мог.
Было чувство, словно сегодня меня ожидает очень важный и сложный экзамен. Только я его совершенно не боялся, ибо был готов как никогда. Все выучил, все запомнил, даже шпоры написал на всякий случай. И даже больше того, был уверен – экзаменаторы знают меньше моего.
Злобный Гера напомнил, что не позже как к полудню будем в Каинске. Городишка-то так себе, и до пяти тысяч жителей не дотягивает. Но по меркам пустынной Сибири – крупный окружной центр. Культурная, административная и торговая столица куска земли с Голландию размером. И вот там придется встречаться с людьми. Да не затюканными почтмейстерами, а с губернскими чиновниками и купцами – знатными передовиками капиталистического труда.
Он волновался куда больше меня, мой бедненький Герман Густавович. Это для него все впервые. Это он понятия не имеет, как общаться с шишками на ровном месте и углублениями на неровном. А мне давно уже наплевать. Я с Президентом разговаривал тет-а-тет. И кресло сумел сохранить, и лишнего не наобещать. А-то были случаи…