А теперь на Инну страшно смотреть. Горло перерезано почти от уха до уха, глубоко, будто сам Потрошитель приложил руку. Похоже, только позвонки помешали обезглавить жертву. Остекленевшие глаза широко распахнуты. В них навсегда застыли дикие ужас и боль. А еще то ли мольба, то ли обида небесам: не помогли, не спасли. А ведь Инна не заслужила страшной участи.
Руки вскинуты, одна касается каменного забора. Ноги? Туда лучше вовсе не глядеть. Когда нашли тело, ноги были согнуты в коленях и широко расставлены. Белье разрезано, юбка и пальто задраны, а живот вспорот. Да еще надрезы в промежности. Нижнюю часть тела аккуратно прикрыли, ибо со снимками полицейские закончили.
Предположительно, все органы на месте. Да точно на месте. Патологоанатом пусть старается, а я наверняка знаю, что органы Инна «сохранила».
Как и Мэри Энн Николс, убитая тем же способом 31 августа 1888 года в Лондоне, на Бакс-роу, у конюшен. Второе убийство Потрошителя из тех, что я видела. Мэри Николс, первой канонической жертве лондонского маньяка, было сорок три года. Точное количество ножевых ранений в отчетах не указано.
Сколько же ударов тогда приняло тело Инны? 43 или 28? Или в этот раз убийца не стал сковывать себя и свои действия цифрами, потому как данных нет?
Я наконец отошла от тела и огляделась. Полиция занималась своей работой, Горан переговаривался с их главным. Леха слонялся поблизости, не зная, чем себя занять. В этот раз зевак нет, наблюдать не за кем – праздник же. Ах да, забыла сказать: убийство произошло в ночь на первое мая. И сейчас, утром выходного дня, никто, кроме нашедшего труп охранника, полиции, Горана, Игоря, меня и Лехи, не знает о случившемся. Вру. Ректора известили. А от него информация побежит быстрыми ручейками, сливаясь в полноводную реку слухов, домыслов, ужаса и живейшего интереса преподавателей и стучентов РУЧМиН.
Игоря нигде нет. Опять случился приступ «морской болезни» от вида крови, и он слинял. Наверное, чтобы полицейские не потешались.
Почему Инна после полуночи оказалась на улице, у ворот РУЧМиН?
Задержалась на работе перед праздником? Бред. Хорошенькой преподавательнице убегать из универа надо, чтобы провести вечер с подружками или любимым. На худой конец, ее должна манить мягкая подушка и гнать усталость: отоспаться – не последнее дело.
Стоп! Может, с родными поругалась, потому и не спешила домой? А у друзей были иные планы, к ним неудобно напроситься?
Ладно, еще вариант. С подружками встретилась, хорошо посидели, выпили, а пришла домой – ключей в сумочке нет. Забыла. Где? На работе. Помчалась вызволять пропажу. И это пока самая лучшая из моих версий.