Но потом, постепенно, меня начало кое-что тяготить. Скромность ее показалась мне чрезмерной. Несмотря на всю свою покладистость и покорность, она — странное дело! — никак не хотела сближаться со мной вплотную. Не отдавалась, не шла на это… А когда я пытался настаивать — ловко выворачивалась, ускользала из рук.
И как-то раз — разгоряченный и взвинченный — я сказал:
— Что все это значит? Потолкуем всерьез. Я еще мог бы тебя понять, если бы ты была — целенькая… Но ты ведь уже имеешь опыт — сама говорила. Кое-что повидала, вкусила… Правда?
— Правда, — вздохнула она.
— Ну так в чем же дело? Чего ты боишься? Или, может, просто не любишь — и потому…
— Ах, вовсе не потому. Скорее — наоборот!
— Но… Черт побери! Тогда что же?
— А тебе так уж это нужно? — быстро задала она встречный вопрос.
— Конечно, — ответил я.
— Все вы мужчины — как кобели, — пробормотала Регина, — ищите одно…
— Все люди ищут одно, — возразил я с праведным гневом. — Дело простое.
— Ну, не такое уж простое. — Она умолкла на миг, задумалась. И потом: — Послушай… В конце концов, если уж тебе невмоготу, если уж такой твой темперамент, — подыщи на время другую девочку.
— А… ты? — растерялся я.
— А я — что ж… Я согласна. Могу даже сама помочь — подыскать… И ревновать не буду.
— Что-о? — сказал я грозно. — Ты, значит, согласна! И ревновать, значит, не будешь! И еще осмеливаешься говорить мне — о любви… Ну, знаешь, это уже слишком.
Мы поссорились в тот вечер. Выпив водки и распалясь, я нагрубил ей, раскричался — и она ушла, прикрыв ладонями лицо, неловко споткнувшись на пороге.
Несколько дней после этого я выдерживал характер, не навещал ее, не звал… А когда наконец соскучился и явился к Регине — было уже поздно. Она исчезла. Исчезла бесследно. И больше я никогда уже ее не встречал.
А потом — в лесу, у костра, — я случайно разговорился с одной из ее подружек. И тогда-то лишь понял все до конца!
— Дурак, — было сказано мне, — она тебя действительно любила. По-настоящему!
— Не верю, не похоже, — забормотал я, — если так, зачем же она устраивала комедию, подсовывала мне других?
— Да потому что она не могла с тобой спать… Она же больна!
— Больна, — повторил я, вздрогнув, как от удара. — Чем больна?
— Ну, чем… — повела бровью девушка, — тем самым… Не понимаешь, что ли?
— Где ж это она подхватила?
— Не знаю. Наверное, уже здесь. И она недавно только начала лечиться — но тебе не говорила. Боялась. Ах, с тобой она всего боялась! И мы ее жалели: лежит ночью и плачет, и плачет… Был момент, когда она даже замену для тебя подыскивала — чтоб ты не нервничал… И знаешь, кого она для тебя предназначала?