Под самым носом его рассыпались — словно мелкая рыбешка — Курильские острова. И похоже, что «кит» гонится за ними…
Мы проскочили мимо Курил ночью. И с первыми проблесками зари перед нами распахнулась белесая водная равнина. Обычно бурное, беспокойное Охотское море выглядело сейчас на редкость тихим и ласковым. Его засевали солнечные блики. Над ним, в безоблачной синеве, клубились и реяли сотни птиц. И стоял полнейший штиль!
— Ну наконец-то! — сказал, улыбаясь, боцман. — Погодка — прямо по заказу! Теперь мы отыграемся, возьмем свое… Уж теперь-то — точно!
Сверху, из «вороньего гнезда», раздался крик марсового:
— Вижу фонтаны! Прямо по курсу!
— Сколько? — спросил с мостика капитан.
— Штук восемь…
— Полный вперед, — прорычал в переговорную трубку капитан, — самый полный!
Шхуна шла на всех парах, и команда ликовала. «Вегетарианцы» были верной добычей! И с каждой минутой расстояние между ними и китобойцем сокращалось… Но внезапно с юго-востока надвинулся туман.
Мы увидели его не сразу; мы ведь смотрели вперед — на китов!
Киты играли. Знаете, как резвятся эти гиганты? Они прыгают по воде, словно дети — по тротуару…
Хвостовые лопасти у них устроены не так, как у рыб, а — горизонтально, и обладают, в связи с этим, редкостной мощью. И прыжки китов сопровождаются всегда пушечным гулом. Но все равно в их играх есть что-то трогательное, инфантильное.
А туман, между тем, наползал! Первым его углядел марсовой и прокричал тревогу… Но что же тут можно было поделать? «Скиталец» и так шел полным ходом — не шел, летел. Но туман двигался быстрее. Повторялась, в сущности, та же история, что и с чукотской грозой. И в обоих случаях мы были обречены, оказывались в проигрыше.
Вскоре туман навалился на шхуну — и поглотил корму. Я покосился туда и увидел плотную, тяжело колышущуюся стену. Обвел взглядом море — но и оно уже тоже затмилось, помрачнело…
А затем меня с головы до ног окутали, обволокли густые лиловые клубы… Не стало ни мачт, ни палубы. Я словно погрузился вместе с кораблем в мутную жидкость — невесомую, неосязаемую, пахнущую йодом и гнилыми водорослями.
Ощутимыми, отчетливыми в ней были только звуки.
Где-то очень близко слышался сочный плеск, раздавались гулкие хлопки по воде — это играли киты. Они резвились с прежней беззаботностью.
Люди же чувствовали себя потерянными, полуослепшими. Когда-то я говорил об обских туманах… Они там действительно сильны. Но такого страшного, как этот, — я еще никогда не встречал! Впрочем, здешний край в этом смысле прославлен. И моряки не зря называют Камчатку «дьявольской кухней туманов».