И я потряс перед его взором пушистым, шелково переливающимся мехом. Но Костя смотрел не на песцов, а на раскрытый мешок. Оттуда высовывалась белокурая прядка женских волос.
— Что это? — спросил он, пригибаясь. — Ты, может, женские скальпы коллекционируешь?
— Да нет, это так, игрушка, — пробормотал я, — надувная…
— А ну, покажи!
Осторожно, медленно — хоронясь от сторонних глаз — я достал Красотку и развернул ее. И, выслушав все мои комментарии, Костя пришел в восторг.
— Но это же гениально, — смеясь, сказал он, — значит, что же: как понадобилась — надул! А надоела — выпустил воздух и спрятал! Какая выдумка, какая выдумка! Решение всех проблем… Вот что, — песцов ты своих спрячь. А лучше подари-ка эту красоточку.
— Но ты обещаешь?..
— Ради такого дела — в лепешку расшибусь! Не беспокойся. Пойдем прямо сейчас.
Когда мы уж поднялись из-за стола, я спросил:
— Сколько у вас на базе женщин?
— Ох, много, — отозвался он. — Работают в цехах, и в столовой, и в прачечной — повсюду. Сплошное бабье царство!
— Но зачем же тогда тебе — эта красотка?
— А вот именно поэтому… Устал, надоело! Хочу покоя! Хватит с меня истерик и всяких фокусов… — И он добавил, усмехнувшись: — Вот появишься там — все сам поймешь!
Поздней осенью пятьдесят четвертого года я вышел из ворот Владивостокского порта. На мне был все тот же потрепанный морской бушлат. Тяжелые обитые сапоги. И мешок за спиной болтался — совсем уже легонький, плоский.
День был пасмурный, мглистый. Моросил мелкий дождичек — сек лицо и полз за воротник. Пройдя несколько улиц, я огляделся, ища укрытия. Увидел вывеску пивной. А на противоположной стороне улицы — массивное здание библиотеки.
С минуту я стоял, колеблясь, не зная, куда повернуть. Пивная манила — но идти туда было боязно… Денег оставалось немного, их следовало беречь!
И, шлепая по лужам, я пошагал — через улицу.
В библиотеке было тихо, чисто, тепло и пахло старыми книгами, особым неповторимым запахом, всегда напоминающим мне детство… Я сразу как-то обмяк, расслабился, отогрелся. Лениво подошел к столу, на котором — тяжелой грудой — лежали подшивки сибирских газет. Стал их небрежно перебирать. И вдруг увидел подшивку газеты «Советская Хакасия».
Это была та самая газета, в которой я безуспешно пробовал начать… И где оставил, уходя, все свои рукописи.
Теперь я с интересом ее просматривал: я как бы встретился со старым знакомым…
Наконец-то я узнал, что делается в мире и в нашей стране. В ней, судя по всему, начинались немалые перемены! Сталинский ставленник — Берия — был разоблачен и расстрелян. «Коллективное» руководство скончалось. К власти пришел Никита Хрущев. Имени его раньше я никогда не слыхивал — и одно это уже было признаком неплохим, обнадеживающим.