Начальником факультета у нас был генерал-лейтенант Железников Николай Иванович — легендарная личность. Познакомиться и впервые поговорить с ним мне позволила оказия. Как-то, будучи помощником дежурного по школе, я оказался в комнате один — дежурный преподаватель отлучился. И в это время раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и представился, как положено, по уставу. Трубка мне ответила такой скороговоркой, что я не разобрал фамилии. Потом она спросила:
— Где ваш генерал Железников? Никак не могу дозвониться в кабинет, будьте любезны, поищите его и передайте, чтобы он мне позвонил.
— Извините, пожалуйста, кому?
— Рокоссовскому.
И тут у меня, вчерашнего солдата, волосы зашевелились и подняли пилотку. Я даже присел от неожиданности.
— Есть, товарищ Маршал Советского Союза! — пролепетал я перепуганным, а потому несколько надтреснутым голосом.
В это время появился дежурный. Я передал ему содержание разговора.
— Он вас просил, вот и выполняйте просьбу маршала.
Сначала пришлось наведаться в кабинет начальника факультета, располагавшийся на втором этаже, — закрыт, потом пробежал по группам курсов — нет. Пришлось возвращаться в дежурку — снова позвонил в кабинет — молчок. И тогда майор мне и говорит:
— Ты сходи еще раз к нему в кабинет и постучи в дверь морзянкой — три коротких и один после небольшой паузы. И тут же рукой продемонстрировал стук. Слух у меня был хороший — в детстве учился играть на трубе, а в пионерлагере был горнистом.
Вняв совету, я вновь отправился на второй этаж. Знакомая дверь. Теперь уже, вооруженный советом, я несколько раз «музыкально» отбил дробь. Послышались шаги, и дверь отворилась.
— А-а, свои, — улыбнулся генерал. — Что случилось?
— Товарищ генерал, звонил Маршал Советского Союза Рокоссовский, просил связаться с ним.
— Знаю, знаю, Костя, наверное, напоминает о своем дне рождения… Буду…
Сквозь открытую дверь я увидел за приставным столиком седого человека с кипой одинаковых книг, одну из которых он подписывал.
«Наверное, какой-то писатель, — подумал я, — принес плоды своего творчества».
На этом мы и распрощались.
Потом было много встреч и бесед с ним. Железников часто выступал перед слушателями. Его глуховатый, возможно, из-за курева, голос приятно было слышать и слушать по двум причинам: во-первых, генерал никогда не повышал его, а во-вторых, он рассказывал интереснейшие вещи — эпизоды из своей боевой контрразведывательной практики.
Помнится, мы, желторотые первокурсники, задавали какие-то наивные вопросы, заставляя его по-серьезному на них отвечать. Он рассказывал о деятельности разведывательно-диверсионной группы «Братушки» в Болгарии, о тяжелых боях под Брянском, об освобождении Прибалтики, тепло отзывался о Рокоссовском, с которым они до последних дней дружили семьями…