Многим было трудно объяснять смершевцам, почему попал в плен, почему не бежал, почему не застрелился? Находясь в лагерях, они знали о жесткой оценке Сталиным попавших в плен. Дословно они, конечно, не знали реплики вождя по этому поводу, а вот офицеры Смерша ее усвоили:
«Русских в плену нет. Русский солдат сражается до конца. Если он выбирает плен, он автоматически перестает быть русским…»
Не отсюда ли берут начало весьма популярные среди мифотворцев утверждения, будто с освобожденными советскими военнопленными в СССР обращались хуже, чем со взятыми в плен немцами. Например, М. И. Семиряга писал, что «уж если говорить о парадоксе применительно к позиции Сталина и его окружения по отношению к военнопленным, то он состоял в том, что советское руководство относилось более гуманно к военнопленным противника, нежели к собственным гражданам, вернувшимся из вражеского плена».
В унисон с Семирягой говорит другой апологет этой теории — Штейнберг. Он пишет, что «свыше полутора миллионов мужчин в стране, потерявшей значительную часть именно этого компонента своей демографии, были изолированы в так называемых фильтрационных центрах. Условия в них ничем не отличались от гулаговских, и немалая часть «фильтруемых» погибла».
Оплевывающие прошлое нашей страны публицисты дружно рисуют душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из фашистских концлагерей, чуть ли не все скопом отправлялись в лагеря ГУЛАГа.
Главный коммунистический идеолог, член Политбюро ЦК КПСС, подозреваемый в принадлежности к «агентуре влияния» ЦРУ, сменивший «серого кардинала» Суслова и ставший тенью Горбачева, А. Н. Яковлев писал в одной из статей в «Известиях» в 1995 году:
«А после войны потрясла меня лютость к пленным. За что? Из гитлеровских лагерей смерти — в концлагеря сталинские. Только Георгий Константинович Жуков попытался заступиться за трижды несчастных людей, но напрасно. Сам попал в опалу».
Однако статистика опровергает вышеприведенные умозаключения. Вот данные из справки Л. П. Берии на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова (согласитесь, лгать им было опасно, даже самому Лаврентию. Сталинская система перепроверки любой информации действовала бесперебойно и четко). Он писал:
«В октябре и ноябре с.г. в лагеря поступило 97 000 военнопленных, главным образом из окруженной в районе Кишинева группировки войск противника. Больше половины из них оказались истощенными и больными. Несмотря на мероприятия по их оздоровлению, смертность этого состава военнопленных в октябре и ноябре резко повысилась».