Потом мы оба залезли на верстак. Она сверху. Все закончилось довольно быстро — уж слишком там было холодно, а столешница показалась мне чересчур жесткой.
После Эмма сняла наушники, надела брюки и заправила в них футболку. Я и сказать ничего не успел, как она уже скрылась за дверью. А ее тепло осталось, горячим облаком повиснув над верстаком.
Галф-Харборс. Это название, оно вернулось. Галф-Харборс. Мой мозг месил эти слова, будто тесто. Галф-Харборс, Харб-Галфорс, Борс-Галфхарб. Я тряс головой, но избавиться от них никак не получалось — проклятое название не отставало от меня. Галф-Борсхарб, Борс-Харбгалф, Харб-Форсгалф.
Там сейчас жарища. Эмма ничего не заметила, но я вчера специально дождался, когда по телевизору будут передавать прогноз погоды в Тампе. Насколько я понял, осадков там в это время года бывает мало. Здесь едва весна началась с ее ливнями, а там уже настоящее сказочное лето. Солнце. Барбекю. Дельфины. Дюгони.
Галф-Харборс.
Это название намертво засело у меня в голове. Ну ладно уж, если так. А она у меня молодец, Эмма-то. Повезло мне с ней. И неважно, что дальше будет. Ничего не изменится, даже если нам вдруг вздумается переехать во Флориду.
Наконец наступил День отдыха. Внезапно, как обычно. Лишь накануне вечером нам сообщили о решении Комитета: граждане, в конце концов, заслужили выходной день. До нашего сведения это довела Ли Сьяра, руководитель Комитета, женщина, рассказывающая о принятых Комитетом решениях. Ее голос лился из радиоприемников, а сама она смотрела с поцарапанных информационных экранов. Ее рассудительный речитатив всегда звучал одинаково, независимо от того, несла ли она нам хорошие новости или плохие. Опыление окончено — так она сказала. Сезон цветения скоро завершится. Они могут позволить нам это. Мы, члены коллектива, можем себе это позволить.
Таких дней мы дожидались на протяжении долгих недель, прошлый выходной был два месяца назад. От однообразных движений суставы рук болели все сильнее, все сильнее ныли по вечерам плечи, в ногах, не знавших отдыха, поселилась вечная усталость, а мы все ждали.
В кои-то веки я проснулась не от будильника. Меня разбудил солнечный свет. Солнце било в лицо, а я лежала, закрыв глаза и чувствуя, как по комнате разливается тепло. Разлепив наконец веки, я огляделась. Кровать пуста. Куань уже встал.
Я встала и прошла на кухню. Он сидел за столом с чашкой чая и смотрел в окно, на поля, а на полу играл Вей-Вень. В доме было тихо, настоящий день отдыха, как оно и было решено. Даже Вей-Вень вел себя спокойнее обычного — возил по полу красную игрушечную машинку и тихо рычал.