Марк поднялся и снял ненавистную игрушечную голову. То, что он увидел, заставило забыть о смехе и шутливых возгласах. Противник поднял руки, торжествуя победу, затем потянул за уши кроличью голову, и все увидели не графиню Лосфорд, а сэра Гилберта. Гилберта, который получил шанс взять реванш.
Ушибленная нога, запутавшаяся в попоне, мешала Марку перемещаться с желаемой скоростью. С плохо скрываемым гневом он отшвырнул деревянный каркас и хотел встать перед соперником, готовый драться по-настоящему.
Однако боль в колене ему не позволила.
Гилберт с улыбкой протянул руку, чтобы помочь поверженному подняться.
– Мы ведь не звери, правда?
Он повел себя благороднее, чем некогда Марк, и уж точно чем он того заслужил.
Прощение легче дается победителю. Он вспомнил Гилберта, лежащего в грязи на арене турнира.
Марк принял руку помощи и поднялся под громкие овации публики.
– Она сразу все это спланировала, верно? – спросил Марк, направляясь, хромая, к выходу. На душе скребли кошки. Получается, презрение леди Сесилии к нему столь велико, что она, не колеблясь, воспользовалась случаем, чтобы его унизить.
Сэр Гилберт отвел взгляд.
– Я не должен был ей позволять.
Марку он показался человеком чести, возможно, произошедшее вполне справедливо.
– Я тоже был не прав. Не стоило столь серьезно относиться к поединку.
– Вы преподали мне хороший урок, возможно, однажды он спасет мне жизнь, – с горечью произнес юноша. – Кроме того, вы действительно были сильнее.
Марк сглотнул:
– Мне тоже не помешал урок. Благодарю, что простили меня.
Гилберт пожал плечами и посмотрел куда-то в сторону:
– Она не простит.
Марк проследил за его взглядом и увидел, как леди Сесилия покидает зал.
Проснувшись следующим утром, Сесилия вспомнила события прошедшего дня и вздохнула.
Сначала она смеялась вместе с остальными, торжествуя, что Гилберт все же отомстил де Марселю, пусть и в шутливом поединке. Однако, увидев, как француз упал и не смог подняться, она невольно сделала шаг, чтобы помочь. Когда же он пожал руку Гилберту, ей и вовсе стало стыдно. Его поступок говорил о благородстве, о котором забыла она. Можно ли было надеяться, что унижение врага изменит исход битвы? Разве таким образом она вернет отца?
А вот запятнать свое доброе имя очень просто.
Каждая встреча с Марком де Марселем заставляла ее забыть о долге и поддаться эмоциям. Он храбрый воин, добровольно ставший заложником, а она так оскорбила его ради минутного личного удовольствия… Впрочем, это заслуженное наказание за то, как он поступил с Гилбертом. И за то, что позволил себе ее поцеловать.