Первой на меня набросилась очередная анаконда, и её атака была так же неожиданной для меня, как и предыдущей. Она скрутила меня, заворачиваясь в кольца. Чёрт, ну не видел я её магическим зрением, защита у них какая-то была, что ли?! Сжать меня так, чтобы захрустели кости, она не успела, я разрубил её лезвиями, только не воздушными, а водяными. Боевое плетение в водяной среде трансформировалось. На воздухе воздухом резало, а в воде – водяными лезвиями. Универсальное оно было, удобно. Я разрубил змею на три части и рванул дальше. Как же, дали мне уйти – крокодил нагнал, но его я видел, как и атаку, так что удалось изогнуться и, когда он открыл пасть, чтобы схватить меня, упёрся ногами в верхнюю и нижнюю челюсть, не давая меня заглотить. Я стал рубить его лезвиями, но кости слишком крепкие, шкуру хрен пробьёшь, это не змея, так что я нанёс множество мелких ран, но не особо глубоких. Поэтому ударил в открытую пасть ледяным копьём, и он, взревев, не знаю, как в воде у него это получилось, и сделав хитрый финт, схватил всё-таки меня за ногу. Захрустела кость левой ноги под давлением огромного пресса, в окружении крупных и острых зубов. Почти перекусил мне ногу, сволочь. От отчаяния я дотянулся и вбил ему в глаз большое ледяное копьё, да и во второй такое же. Видимо, попал куда надо, так как крокодил дёрнулся и по его телу пошла дрожь агонии. С трудом открыв пасть, ломать челюсти не пришлось, судорогой не заклинило, я всплыл и быстро, работая руками и одной ногой, поплыл дальше, почти перекошенная вторая нога, виляя, волочилась следом. С трёх сторон приближались ещё три крокодила, а до берега оставалось сорок метров.
Вот тут мне неожиданно пришла помощь, хоть и однобокая. Одного из крокодилов атаковала змея, магическим зрением невидимая, и там забурлила схватка. Я им только пожелал слопать друг друга. А вообще крокодилы, как я видел, были покрупнее тех, что жили на Земле. С оставшимися двумя я разобрался сам. Уже убедился, что против ледяных копий защиты у них нет, мощные копья пробивали даже их бронированную шкуру, ну и с испугу нашпиговал их, как подушечки иголками. На ежей стали похожи. Я же, наконец выбравшись и вскарабкавшись на руках и на одной ноге на берег, волоча левую ногу, отполз подальше. Кровь уже не текла, амулет заживил раны ещё в реке. Но кость не срасталась, я не давал. Отключив болевые рецепторы, я стал руками соединять осколки и, когда сделал это, подключил в работу амулет. Он собрал мелкие обломки, полностью восстановив кость. Даже следов не осталось, и на коже тоже. Есть теперь хотелось жутко. Вскочив, я отбежал в сторону, к кустарнику, – вода бурлила в реке, что у берега, что дальше, где доедали остатки змей.