К таким и приблизиться страшно. Не то что позволить унести себя в заоблачные дали.
— Что-то мне уже расхотелось замуж, — чувствуя, как начинают дрожать коленки и зубы выбивают чечётку, я повернула обратно.
Но не успела сделать и пары шагов по направлению к замку, как предусмотрительная наша, схватив меня за руку, потащила назад к сомнительному экипажу.
— Перестань трястись!
— Мне страшно, — голос тоже дрожал, наверное, из солидарности с телом.
— С фальвами тебе нечего бояться. Это зачарованные животные, единственное задание которых — доставить тебя в Ледяной Лог. — Распахнув дверцу кареты, Блодейна — дама не только властная, но и весьма крепкая телом (нынешней хрупкой мне с ней точно не справиться), впихнула меня в недра экипажа. Наклонилась, сделав вид, будто заботливо поправляет тяжёлый шлейф моего платья, и сказала: — Не пройдёт и часа, как будешь в столице.
Или, скорей, туда прибудут мои бренные останки, потому как душа к тому времени трусливо смоется. Это сейчас она в пятки ушла, а, стоит этим самым фальвам взмыть в небо, как мы с ней распрощаемся навсегда.
— Не забывай, — принялась за свои страшилки ведьма, — от того, как будешь себя вести, зависит не только твоё будущее, но и…
— Не бойся, о муже я не забыла. И сделаю всё, лишь бы отсюда выбраться! — Несмотря на холод, коловший кожу, щёки запылали, и по венам потекло пламя гнева.
Поддавшись сиюминутному порыву, я с силой захлопнула дверцу прямо перед носом противной бабы и демонстративно отвернулась. Уж лучше любоваться высокими замковыми стенами, выраставшими на фоне затянутых туманной пеленой гор, нежели лицезреть гримасу недовольства на лице этой стервы.
Не успела Блодейна отойти, как к экипажу, важно ступая, точно индюк, в щедро подбитом мехом плаще приблизился мой псевдопапенька. Тоже попрощаться и тоже понаставлять.
Покончив с сентенциями, Его Светлость поднялся на ступеньку кареты, привстал на носочки и коснулся моего лба сухими губами.
— Ты, главное, себя сохрани, милая. А станешь императрицей или нет — дело десятое.
Надо же! Первые проблески заботы за всё то время, что нахожусь здесь. Быть может, я бы и расчувствовалась и даже обняла князя, вот только его просьба сохранить себя вновь заставила забеспокоиться. Погружённая в свои переживания, даже не заметила, как Ритерх вернулся к дочерям.
В карету скользнула Мабли — единственная моя провожатая, которая, полагаю, была приставлена ко мне не столько, чтобы прислуживать, сколько надзирать.
Ведь пообещала Блодейна, что будет бдеть до последнего и с меня глаз не спустит. И я нисколько не сомневалась, что так и будет.