- Я бы предпочла повидаться с Гаром.
- А я с Лиаду.
- А вместо этого у вас на ужин порция змеиного яда. Братья добивают паутину кукловода.
Германика с сочувствием посмотрела на Катарину, открыла рот как будто хотела что-то сказать... и промолчала. У Цветочка и так впереди сложный день.
- Герм, как ты стала белатором? Я смогла прыгнуть.
- Прости, но об этом ты сможешь поговорить только с главой нашего Совета, - развела руками дуэнья. - Я знаю, почему и как, но сказать не могу - клятва. А ты, Мадди, должна принять: белаторы не раскрывают секретов даже семье. Достаточно того, что глава Совета дает клятву оберегать род и династию и не претендовать на власть.
Пообедали быстро, после чего служанка унесла тарелки, а двое дюжих слуг - всю мебель. И пока вокруг Катти и Мадди крутились камеристки, Германика неспешно поучала подопечных:
- Королева хочет наладить отношения с детьми. Увы, что с Лиаду, что с Гаром у нее вежливо-обезличенные отношения. Дети выказывают ей полагающуюся по этикету любовь и почтение, но настоящих чувств и эмоций не вкладывают.
- И чем нам это грозит? - пропыхтела Мадди, отплевываясь от волос, лезущих в лицо.
- Клодия ван Авин подкупала людей показным радушием и подарками. Клодия Льдовин полюбила угрожать. - Мора Ровейн пожала плечами. - Не представляю, какую стратегию она выберет для вас.
- А нам-то что делать?
- Это ваша жизнь, - спокойно ответила Германика. - Но король Пальдерик супругу не любит и прекрасно знает ее дивный характер. Другое дело, что она может настроить против вас двор.
- Ничего, - фыркнула Мадди. - Потерпим. А потом всех поменяю и всем все припомню. И, к слову, мы не торопим ли коней? Лиаду не предлагал мне ничего официального.
- Ему нельзя, - напомнила Катти. - Отбор еще не кончился. После третьего выступления предложит.
Ванен Скомпф застонала, поняв, что поджог дворца, попытка переворота и все прочие прелести придворной жизни не означают отмену третьего испытания.
- Но разве мы не заслужили поблажку? - возмутилась дочь купца.
- Заслужили, поэтому будете выступать первыми.
Наконец, камеристки доложились Германике, что юные мэдчен приведены в «относительный порядок».
- Хотя показывать их в таком виде ее величеству, - скорбно произнесла одна из дам, - очень, очень оскорбительно. Они так... просты.
Мадди нехорошо сощурилась и прошлась по говорливой особе долгим, запоминающим взглядом. Но та даже не поморщилась, видимо, считала себя незаменимой. Весь ее вид говорил: «Захотите стать красивыми - придете ко мне».
«Дорфа с два», - подумала Катарина и поправила узкие рукава своего свинцово-серого платья. Такого многослойного, умеренно-пышного платья со шлейфом у нее не было.