Тамлин и Ласэн продолжали следить за каждым моим движением. Они видели, как раздулись мои ноздри, когда я принюхивалась к еде на тарелке. Металлом не пахло. И потом, фэйри не умеют врать. Все, сказанное им насчет еды, — правда. Я вонзила вилку в куриное мясо, откусила и принялась жевать.
Я сама была готова урчать, как голодный зверь, дорвавшийся до пищи. Уже не помню, когда я в последний раз лакомилась столь вкусным, сочным мясом. Даже наши обеды в особняке не шли ни в какое сравнение с этой трапезой. Что говорить о жестковатой оленине, приправленной лишь солью? Я умяла все содержимое тарелки. Фэйцы по-прежнему следили за каждым моим жестом. Я потянулась за шоколадным тортом, вкуса которого вообще не помнила. Быстро проглотив одну порцию, я захотела вторую, но, едва протянула руку, все кастрюли и тарелки исчезли, словно их и не было. Осталась лишь моя тарелка с крошками торта.
Глотая слюну, я положила вилку. Мне не хотелось, чтобы они видели мою дрожащую руку.
— Не думай, что мне жалко еды, — сказал Тамлин, отхлебывая из бокала. Ласэн ехидно усмехнулся, ерзая на стуле. — Но твой желудок может взбунтоваться и исторгнуть все, что ты в него напихала.
Невидимые веревки ослабли. Молчаливое позволение уйти.
— Спасибо за угощение, — сказала я.
Ничего другого придумать не смогла. От сытого брюха мой разум сразу обленился.
— А тебе не хочется посидеть с нами за бокальчиком вина? — ядовито-сладким голосом спросил Ласэн.
Я уперла ладони в стул, намереваясь встать.
— Устала я. И спать очень хочется.
— Тебя еще на свете не было, когда я в последний раз видел твою породу, — сказал Ласэн. — Прошел не один десяток лет, а люди ничуть не изменились. Вряд ли я изменю правилам хорошего тона, если спрошу: почему тебе столь неприятно наше общество? Я уверен, что мужчины в твоей убогой деревушке значительно уступают нам.
Тамлин наградил своего посланца долгим предостерегающим взглядом, который Ласэн предпочел не заметить.
— Вы оба — из фэйской знати, — сказала я, опять вступая на скользкую дорожку. — Честное слово, я не понимаю, зачем вы пригласили меня сюда, да еще усадили с собой за стол. Я же для вас… что-то вроде говорящей зверюшки.
Какая же я дура! За подобные речи меня уже следовало бы десять раз убить.
— Есть такое, — усмехнулся Ласэн. — Но сделай мне одолжение. Как-никак ты — молодая человеческая женщина. Наше общество должно было бы тебе льстить, однако вижу: ты скорее согласилась бы глотать горячие угли, чем задержаться здесь лишние полчаса. Если не обращать внимания на это, — Ласэн указал на свой металлический глаз и уродливый шрам, — мы вовсе недурны собою.