С ним я не перебросилась и парой слов. Я почти не видела его с того момента, когда он отдал Ризу недостающую крупицу света жизни и пожелал мне счастья. Он и со встречи исчез сразу же после ее окончания.
Я написала Тамлину записку, попросив Ласэна передать, когда увидится с ним. В том, что они встретятся, я не сомневалась. Я это поняла по словам Ласэна о необходимости заглянуть «еще в одно местечко». Ясное дело в какое.
Моя записка состояла всего из двух фраз: «Спасибо. Надеюсь, и ты найдешь свое счастье».
Это не было лишь вежливыми словами, благодарностью за спасение Риза… Даже бессмертному нельзя бесцельно растрачивать время на ненависть. На ее взращивание и излияние в мир.
Я искренне желала Тамлину счастья и надеялась, что однажды он отважится заглянуть в лицо своим многовековым страхам и вырвет эту гниющую заразу из души и сердца.
— И что теперь? — спросила я у сестер.
Неста повернулась и медленными тяжелыми шагами побрела наверх. Вскоре щелкнул замок, отгораживая нашу старшую сестру от окружающего мира.
— После гибели отца… — прошептала Элайна, глядя на опустевшие ступени. — Не думаю, что Неста…
— Знаю, — тоже шепотом ответила я. — Несте нужно основательно разобраться в своих ощущениях. Прошлых и настоящих.
Очень основательно.
— Мы ведь ей поможем? — спросила Элайна.
— Поможем, но не сегодня. И не завтра, — ответила я, теребя кончик своей косы. — Когда она будет готова… и мы тоже.
Элайна кивнула, улыбаясь мне. Робкая радость светилась в ее глазах. Главное — они снова были полны жизни. В этот момент я перестала опасаться за ее будущее.
Мы пошли в гостиную. Кассиан сидел, держа в каждой руке по запыленной бутылке с янтарной жидкостью. Азриель тер себе виски, а Мор доставала с полки хрустальные бокалы.
— Что теперь? — повторила мой вопрос Элайна.
Она встала у окна, выходящего на залитую солнцем улицу. Ее улыбка становилась все шире и светлее, приглушая даже тени Азриеля.
— Я бы хотела устроить большой сад, — объявила Элайна. — После всего, что случилось… миру понадобится много садов.
У меня перехватило горло. Я поцеловала сестру в щеку и лишь потом сказала:
— Да. Ты права. Миру понадобится много садов.
Я стоял в кухне и все слышал. Хлопок. Судя по звуку, они открыли едва ли не самое старое вино, какое имелось в моих запасах. Потом звон хрустальных бокалов, которым было столько же лет, сколько и вину.
Затем я услышал смех. Низкий и громоподобный принадлежал Азриелю. Он смеялся над каждым словом Мор, заставляя смеяться и ее. Давненько я не слышал от своей двоюродной сестры такого веселого хихиканья. И еще один смех — светлый и серебристый. Прекраснее любой музыки, исполняемой в бесчисленных театрах и концертных залах Велариса.